– Первая ракета Р-1 так и есть… Но у Р-2 был уже один несущий бак – это уже не ФАУ… Поначалу для Р-1 надо было сделать всю техническую документацию для серийного производства. Потихоньку меняли технические условия, вводили некоторые усовершенствования. Потом увидели, что кое-где «напахали», сделали ошибки. Это была великолепная школа. Так что работа над Р-1 – это серьезная и важная ступень в развитии нашей ракетной техники, и ни в коем случае ее роль в истории преуменьшать не следует. Кстати, именно в эти годы мы смогли понять размах новой отрасли, мы увидели, что необходимо развивать двигательное направление, создавать принципиально новые системы управления, организовывать новейшие производства, исследовательские институты, испытательные стенды… У Р-2 ничего общего с ФАУ-2 уже не было. Потом была еще одна машина Королева – Р-5. Это еще один шаг в ракетостроении. В общем, каждая новая ракета давала нечто принципиально новое. И нам было очень тяжело. К примеру, двигатели делали по одним техническим требованиям, а Королев для ракеты давал совсем другие. А на заводе должны быть единые стандарты – мы их и устанавливали… Затем Р-5… И вот тут те специалисты, которые приехали от Королева, пришли к выводу, что они могут сделать свою машину. Это Геросюта, Ковтуненко, Никитин, Будник и другие. Честно говоря, «руку набили» при выпуске трех серийных ракет Королева, уже знали и слабости, и сильные стороны этого направления, а потому и вышли с предложением делать Р-12 на токсичных компонентах топлива. Ракета была неплохо проработана в НИИ-88 (теперь это ЦНИИМАШ), а здесь Янгель был директором. Ясно, что необходимо было найти организацию, которая занялась бы такими ракетами. Королев был привержен своему направлению, думал уже о космосе, а Михаил Кузьмич Янгель был назначен Главным конструктором в Днепропетровск…

– …И вот мы сделали Р-12.

– Что значит «сделали»? И чем она отличалась от предшественниц?

– Компонентами топлива, и это главное. Азотная кислота, среда очень агрессивная, а потому потребовалось изменить и соединения, и клапана, и очень многое… Однако теперь машина могла стоять на дежурстве, готовая к пуску. А у предыдущих ракет был кислород, это сложная и долгая подготовка к старту. К тому же кислород испаряется, и нужно ракету практически непрерывно подпитывать… У нашей машины и система управления автономная – это делала фирма Пилюгина. Двигатели – Валентин Петрович Глушко. Стартовый комплекс – Бармина. Гироприборы – Кузнецова. Прошли первые испытания, и машина получила очень высокую оценку. И прежде всего у представителя «заказчика», то есть у военных. А во главе сторонников там был генерал Мрыкин.

– Я знал его. По-моему, не только прекрасный офицер, но и специалист высочайшего класса! Не случайно позже он был председателем многих Правительственных комиссий по пускам…

– У меня о нем самые светлые и добрые воспоминания. И очень хорошо отзывается о нем в своей книге академик Черток. Я полностью разделяю его мнение… Р-12 «покорила сердце» Мрыкина, она полюбилась в войсках, потому что была удобна в эксплуатации…

– Это был второй этап в боевом ракетостроении? Но ведь, к сожалению, с Р-12 случались и трагедии? Да и разговоры шли о том, что трудно с такими ракетами, так как топливо очень ядовито и легко отравиться?

– Разговоры и претензии были только в разгар борьбы за ракету! А потом сдали ее на вооружение, и в нашем «Южмаше» появились первые Герои Соцтруда – Янгель, Будник, Смирнов. Да и стали они лауреатами Ленинской премии. А такие столь высокие награды, поверьте, всегда давались только за дело и крупные достижения. Если кто-то вам будет говорить, что звезды и лауреатство было легко получить в нашей области, то не верьте!.. На базе ракеты Р-12 чуть позже провели пуск первого спутника серии «Космос»… Это я к проблеме о конверсии. Вот когда она началась! Мощный боевой ракетный комплекс и первый спутник Земли для нужд науки и народного хозяйства!

– Я знаю, что вы всегда работали на «два фронта». Даже больше – на три, четыре или пять… Кстати, именно эту ракету вы опустили в шахту?

– Не торопитесь… Появилась ракета Р-14. И диаметр побольше, и характеристики получше. Параллельно с ней началась работа над межконтинентальной ракетой. И мы поняли в это время, что боевой комплекс надо защищать, так как у американцев повысилась точность стрельбы. В это время и появилась необходимость подумать о шахте.

– Такое впечатление, будто американцы стимулировали развитие нашей ракетной техники?

– Шло соревнование двух систем. Естественно, на каждое достижение потенциального противника мы отвечали адекватно… И мы подумали о шахтном варианте для Р-12, Р-14 и Р-16. Мы впервые пустили ракету Р-12 из шахты «Маяк». Это была конструкция академика Бармина. Пуск был осуществлен на полигоне Капустин Яр. Тревог было много, но машина хорошо вышла из шахты. Немного зацепила стабилизатором за боковую поверхность, но пошла дальше спокойно. Итак, у нас появилось два комплекса с Р-12 – наземный вариант и шахтный. У Р-14 – аналогичная ситуация. Ракета одна, но использовать ее можно по-разному… Ну а судьба у Р-16 начала складываться трагично – гибель Неделина, Берлина и других…

– Создавалось принципиально новое оружие, не так ли? Я имею в виду, что к вам пришли ядерщики…

– Впервые они появились на Р-5. И дальше мы уже всегда работали вместе…

– А когда мы реально, а не пропагандистски смогли достичь паритета с США?

– После создания межконтинентальных ракет Р-7 Королева и Р-16 Янгеля. Для Р-16 очень важно было выбрать верно конструкцию. Все знают о «боковушках» Королева. Конструкция оригинальная, она удивляет. Однако для боевых комплексов, на наш взгляд, использовать ее слишком сложно. У ракет Челомея тоже были «боковушки». А мы от них отказались. Однако внешняя простота конструкции требовала больших и глубоких работ… Тут и прочность конструкций баков, и мощные двигатели, и надежные системы управления, и оригинальность «головной части». Создание межконтинентальной ракеты потребовало и реконструкции завода, новых технологий. Так что это был мощный рывок вперед.