Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда устраняются два самых худших испытания для детей – ощущения вины и стыда, которые могут привести к депрессии и саморазрушению. Но сами вы не должны испытывать вину и стыд из-за своего состояния. Болезнь влияет только на поведение и жизнь в мире, но не снижает вашу ценность как человека. Последствия заболевания для всех, кому поставлен такой же диагноз, не должны причинять другие страдания.
Прежде всего нужно сказать, что маленьким детям очень трудно общаться с депрессивными взрослыми. Когда человек подавлен, он уходит в себя и с ним трудно установить контакт. Дети четырех– и пятилетнего возраста уверены, что родители всегда открыты для общения и готовы оказать им помощь. Родители должны это пресечь, как только ребенку исполнится полтора года. Такое отторжение очень важно для развития у ребенка чувства сострадания.
Когда желания детей не исполняются сразу, они расстраиваются, но это вовсе не означает, что им «плохо» или их психике причиняется какой-то «вред». Они лишь испытывают грусть или раздражение, а это важные и плодотворные переживания для маленького человека.
Дети учатся взвешивать свои чувства и признавать, что у других людей тоже есть свои границы личности и пределы поведения – важные кирпичики для построения того, что мы сегодня называем умением вступать в контакт.
Зная о своем диагнозе, вы наверняка стараетесь как можно тщательней «оградить» детей от собственных переживаний и не создавать проблем для детских чувств. Родители делают это из чрезмерного желания защитить чувства детей, при этом исключают нужные для детей знания и жизненный опыт. На ваше представление о самой себе это не должно влиять негативно!
Можно назвать целый ряд причин и явлений, из-за которых взрослые время от времени закрываются от детей: стресс, влюбленность, горе, психотропные препараты, алкоголь – вот всего несколько примеров. Созданию необходимой связи между ребенком и родителями мешает замыкание взрослых на себя или их эгоцентризм, особенно если такое поведение продолжается довольно долго – несколько дней или недель подряд.
Поэтому особенно важно, чтобы второй родитель всегда внушал доверие и оставался открытым для общения.
Это гарантирует ребенку хорошее самочувствие, а его отношения с нездоровым взрослым можно улучшить в «хорошей фазе» заболевания.
Когда вы будете рассказывать своему старшему сыну о создавшейся ситуации, можете сделать это так: «Ты наверняка заметил, что я иногда веду себя немного странно. В такие моменты тебе лучше совсем меня не трогать, иначе я быстро выхожу из себя. Это не твоя вина, все из-за моей болезни, от которой я страдаю и никак не могу избавиться. Ничего страшного, если ты из-за этого будешь злиться или обижаться, ведь я все равно тебя очень, очень люблю! Но иногда мне лучше побыть в своей личной пещере».
Что-нибудь вроде этого можно сказать и младшему ребенку, когда он станет немного постарше. Самое важное, чтобы вы смотрели на своих детей как на равных себе и говорили с ними языком взрослых и с той же мимикой, когда вы общаетесь с хорошей подругой. Ответы детей вы легко поймете по их языку тела.
Ваша болезнь – это как бы еще один ребенок в семье. Она отнимает время и энергию, однако нельзя позволить ей главенствовать в доме. Психическое нездоровье отражается на детях, но тут ничего не поделаешь. Все родители всегда влияют и определяют жизнь своих семей.
За долгое время работы семейным консультантом я еще ни разу не встречал двух абсолютно одинаковых семей, как не встречал и ни одного идеального дома. У всех самые разные жизненные цели, никто не подпадает под определения экспертов. По результатам новейшего исследования, только в одной Дании есть от 40 до 50 тысяч взрослых с диагнозом синдрома дефицита внимания и гиперактивности. Вы обладаете перед ними большим преимуществом, так как знаете свой диагноз и признаете его.
Таким образом, вы можете отвечать за себя целиком и полностью. Именно это и требуется детям, а со всем остальным они справятся самостоятельно.
Конечно, если поддерживать здоровые отношения с мужем и с самой собой, то образуется такая семья, которая вряд ли будет соответствовать среднестатистическим данным, но условия в ней помогут ребенку развиться в гибкого, знающего и мудрого человека. Так порадуйтесь этой возможности и не мучайтесь угрызениями совести.
Моего сына нельзя назвать ни тираном, ни жертвой. Между тем жить с ним сейчас очень трудно.
Чтобы у вас создалось об этом более правильное представление, могу лишь сказать, что таких родителей, как я, многие называют «строгими мамашами». А другие могли бы сказать, что, наоборот, слишком много позволяю своим детям. Однако идею подкупать детей комплиментами, сладостями и подарками я не одобряю и так себя никогда не веду. Я прямая и взрослая женщина, которая четко определила свои границы и потребности. Я не подлаживалась и не подстраивалась под детей, только чтобы избежать конфликта.
В связи с этим я не понимаю, почему мои дети так охотно скандалят со мной, хотя никогда не выходят победителями! Мы ежедневно ссоримся и спорим, и все время из-за одного и того же, просто ходим по кругу.
Раньше была надежда, что со временем все будет лучше. Однако мы с ним ругаемся все чаще, и это доводит меня до белого каления.
Сын подавлен нашим с мужем разводом, ссорится со своими младшими братьями и сестрами, которые мешают ему жить, а ведь он был жизнерадостным, остроумным и смышленым мальчиком. За последние годы многое изменилось, раньше он жил свободно и независимо, мог что угодно придумывать и делать без моей помощи. А теперь зациклился на развлечениях и производит впечатление донельзя избалованного дитяти, каким на самом деле совсем не является!
Я знаю, что чересчур избалованные дети вырастают в беспомощных и постоянно недовольных взрослых, и поэтому не исполняю все прихоти своих детей. Но со стороны может показаться, что мальчик безнадежно испорчен, потому что постоянно ноет и канючит.
Например, приехав сегодня домой с двумя младшими и кучей пакетов на переднем сиденье, я увидела его вдвоем с приятелями. Друзья проводили его по дороге из школы, хотя одному из них, после пары неприятных инцидентов, было категорически запрещено появляться у нас без меня.
Для другого одноклассника двери всегда открыты, но по предварительной договоренности. Сын всегда может позвонить мне по сотовому и попросить разрешения, если хочет привести кого-то.
И вот стоят они все трое на пороге. Едва я поднялась по ступенькам, как мой сын бросил мне в лицо: «Можно Лассе пойти с нами в парк аттракционов? Ты обещала, что сегодня мы туда поедем! Но тебе придется за него заплатить, потому что у него нет денег». (Никогда не давала такого обещания, тем более в присутствии мальчика.) Однако ребенок не сдавался. Я попыталась сказать ему пару слов с глазу на глаз, но намеки с такими детьми не работают.
Только я зашла в гостиную, как сразу заметила, что мальчики пользовались моим компьютером. Сын может иногда играть на ноутбуке, но только при мне и если он попросит разрешения. А без меня и когда у нас в гостях его друзья, ему запрещено прикасаться к моему компьютеру. На жестком диске хранятся важные рабочие документы, которые мне нельзя показывать другим и тем более – потерять. Мое настроение приближалось к точке кипения, однако возбужденный сын не отставал и продолжал канючить дальше, уговаривая меня отвезти их всех в парк развлечений. Я отказала ему, сказав, что в его комнате царит хаос и он чуть ли не погубил мою работу.
