Вдруг она осознала, что он все еще прижимает ее к себе. Его хватка была сильной, не как у человека с ограниченными возможностями. Тепло его тела окутало ее словно кокон.

– Пожалуйста, отпусти меня, – произнесла она дрожащим голосом.

– Не думаю, что мне следует это делать. За тобой нужен глаз да глаз. Когда мы впервые встретились, ты грозилась положить меня на лопатки.

– Нет, наша встреча в офисе не была первой. Мы встречались и до этого.

Ренцо кивнул.

– И я очень плохо себя вел, не так ли?

– Просто ужасно.

– А на тебе был махровый халат, который неожиданно распахнулся.

– Я не помню, – ответила Мэнди, чувствуя, как ее щеки заливает краска.

Его улыбка, так похожая на улыбку прежнего Ренцо, сказала ей, что он помнит тот вечер во всех деталях.

– Нечего сказать? – усмехнулся он. – Это на тебя не похоже. Ты всегда отвечала на вызов.

– Я таким образом развлекалась.

– Тем вечером тебе было не до веселья. Хотя мы могли бы повеселиться вместе.

– Я тебя едва знала.

– Ты и Луиджи тоже едва знаешь. Однако это тебе не помешало напугать бедного парня до полусмерти.

– Я не… Да как ты смеешь… – Дар речи покинул ее.

– Давай выйдем в сад и продолжим наш разговор.

Ренцо взял ее под руку и вывел из дома. Почему-то ей таинственным образом расхотелось ему сопротивляться.

Из освещенного сада доносились звуки музыки. Во внутреннем дворике играл небольшой оркестр и танцевали пары. Остальные гости прогуливались у фонтанов, разговаривали и пили шампанское.

– Давай потанцуем, – предложил Ренцо Мэнди, повернувшись к ней лицом.

– Ты можешь танцевать?

– Эта часть меня еще жива, – усмехнулся он.

Он двигался медленно, но без труда, и это ее озадачило. Еще совсем недавно он так страдал от боли, что нуждался в инвалидной коляске. Сейчас трудно было предположить, что с ним что-то не так.

Одно ей было ясно: Ренцо ошибался, когда говорит, что женщины флиртовали с ним только из праздного любопытства. Они смотрели на него как и тогда в Альпах. В их взглядах было восхищение, желание, интерес, но только не жалость.

Благодаря высоким каблукам она могла смотреть ему в глаза. Ренцо, похоже, это нравилось. Он не отводил взгляда, а его губы находились в опасной близости от ее губ.

Она пыталась напомнить себе, что злится на него из-за нескольких дней молчания, но так и не смогла. Рядом с ним она забывала обо всем. Ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал.

– У меня возникли кое-какие подозрения на твой счет, – наконец произнесла Мэнди.

– Значит, ничего не изменилось, – пробормотал Ренцо, и она почувствовала на своей щеке его теплое дыхание.

– Я хочу знать, что послужило причиной столь чудесного исцеления.

– Я уникальный человек, разве ты не слышала?

– Да, ты мне говорил, но я никогда в это не верила.

– Этого я и боялся. – Он вздохнул.

– Ты будешь говорить серьезно? Ты совершил какую-нибудь глупость? Ну да, конечно. У тебя нет ни капли здравого смысла.

– Это верно. Сейчас в моей голове витает много мыслей, но ни одна из них не разумна.

– Это имеет значение? – Мэнди захихикала. – Здравый смысл для трусов.

– Не могу не согласиться.

– Если бы я вела себя благоразумно, то спросила бы тебя, является ли наша сегодняшняя встреча совпадением.

Ренцо не ответил, и она с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Это ведь не случайность, правда?

Он насторожился.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что ты самый нечестный, беспринципный… Если бы я решила сказать все, что о тебе думаю, на это ушла бы вся ночь. Ты ведь все подстроил, не так ли?

– Я ни в чем не признаюсь.

– В этом нет необходимости. Если человек выглядит виноватым…

– Нет-нет, ты неправильно поняла, – возразил он, ухмыляясь. – Это не чувство вины, а тщеславие человека, который привык, чтобы все было так, как он хочет.

– Ну разумеется.

В этот момент к ним в танце приблизился Феррини.

– MioDio! Я хотел послать кого-нибудь за вами и совсем забыл. Ничего страшного. Самое главное, что вы здесь.

Когда пожилой мужчина снова удалился, Мэнди с негодованием посмотрела на Ренцо, который смотрел на нее глазами нашкодившего ребенка.

– Ты мне сказал, что он прислал тебя за мной.

– Правда? Я забыл.

– У тебя плохо получается лгать.

– На самом деле я отличный лжец, – с гордостью произнес он. – Умею быть очень убедительным, когда поступаю нечестно. Послушай, ты была там одна с Луиджи. Тебе могла понадобиться помощь.

– Ты меня защищал?

– А ты разве меня не защищала?

Это заставило ее на время замолчать, но ей все же удалось найти ответ:

– Только не надо строить из себя обиженного гордеца.

– Странно, но я не почувствовал себя уязвленным, – мягко ответил он. – Я никогда не думал, что ты можешь так рьяно меня защищать.

– Мне не нравится, когда другие над тобой смеются.

– Предпочитаешь сохранять эту привилегию за собой?

– Что-то в этом роде. В любом случае сейчас мы квиты. Хотя, я не понимаю, с чего ты взял, что я сама не смогу справиться с этим мальчишкой.

– Я знаю, каким он может быть.

– Таким же, каким был ты в его возрасте, – парировала Мэнди.

– Я был намного хуже, – ухмыльнулся он.

– Почему мне так легко в это верится?

– Потому что ты знаешь меня лучше, чем себя, и это меня тревожит. Я часто спрашиваю себя, что ей обо мне известно, чего не знаю я сам.

Мэнди шаловливо улыбнулась ему.

– Если ты надеешься, что я тебе скажу, ты зря теряешь время.

– Не мучай меня, кошечка, скажи мне.

– Нет. Есть вещи, о которых человек должен помнить, если они действительно для него важны.

– Это важно, не так ли, Мэнди?

– О, да.

– Скажи мне.

– Потерпи немного. Ты сам все поймешь.

– А если нет?

– Тогда мне придется уехать.

Его руки напряглись.

– Я тебе не позволю. Я буду удерживать тебя силой.

– Я сбегу.

Он наклонился, и его губы оказались в миллиметре от ее губ.