С винтовкой она выглядела сильной и бесстрашной.

— Луиза, — обратился к ней сержант. — С тобой хотят поговорить.

— Уэйтс? — сказала она, узнав меня по больнице. — А в чем дело?

— Наверное, лучше выйти на улицу, — предложила Наоми.

— Оружие не понадобится, — добавил я.

На выходе я заметил, что спецназовцы переглядываются. Луиза шагала впереди, будто бросая нам вызов. На улице она встала за машиной, словно отгородившись от нас. Ее прекрасно научили занимать наиболее выгодную позицию. Очевидно, этой же тактики она собиралась придерживаться и во время разговора.

— Это насчет Ренника?

— Мы вам сочувствуем, Луиза.

— По-моему, вы зря теряете время.

— Я дежурил в больнице во время покушения, — сказал я в надежде найти общий язык. — Ренник был хорошим парнем. — Я не знал его лично, но, возможно, не соврал. Мертвые обычно на какое-то время приобретают ореол безгрешности.

— Что именно там произошло?

— Не знаю, — признался я.

— Это мы и хотим выяснить, — подключилась к разговору Наоми. — Вы были близки?

— Близки? — переспросила Луиза. — Вы же понимаете, как это звучит в отношении мужчины и женщины полицейских. Вот вы двое как — близки?

— Нет, — сказала Наоми с неожиданным нажимом.

Янковски тихо рассмеялась и кивнула, глядя на свое отражение в крыше машины.

— Мы с Ренни были приятелями. Мне даже сегодня казалось, что он вот-вот войдет в эту дверь…

— Жестко ты мишень расстреляла, — сказала Наоми.

— Представляла стерву, которая убила Ренни. Кстати, как продвигается расследование? Одно время ходили слухи, что ее засекли.

— Мы не вполне уверены, что убийца — она, — сказала Наоми, ища взглядом моей поддержки.

— То есть?

— Дело осложняет ситуация с Мартином Виком, — пояснил я. — Мы расследуем его убийство параллельно с убийством Ренника.

Янковски фыркнула.

— Что-то не так? — спросила Наоми.

— Ренни такого не заслужил. Теперь их всегда будут ассоциировать друг с другом. Это мерзко. — Она разжала кулаки. — И чем убийство Вика осложняет дело?

Наоми поглядела на меня, и я неохотно пояснил:

— Мотив неясен.

— Мотив? Какой может быть мотив, кроме расправы на почве мести? Вика все ненавидели, поэтому мы там и оказались…

— Возможно, это вообще не связано с ним или же остались какие-то вопросы после приговора, — высказал я сразу оба предположения. — Есть версия, что настоящим объектом покушения был сотрудник полиции.

Я почувствовал, как Наоми посмотрела на меня, затем отвела взгляд.

Янковски обдумала мои слова и сдвинула брови.

— И чем я могу помочь?

Наоми достала блокнот из кармана:

— Ты работала в группе охраны несколько недель, предшествующих покушению. Заметила что-нибудь необычное?

— Нет, — ответила Янковски. — Я бы доложила об этом. Думаете, она какое-то время ошивалась возле больницы? Та девушка в спортивном костюме?

— А обыск посетителей? — продолжила Наоми, не ответив на вопрос. — Ты тщательно его проводила?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты проводила процедуру обыска со всей тщательностью? — твердо повторила Наоми.

— Всегда, — ответила Янковски. — Ее же не просто так придумали. Да меня хоть ночью разбуди, я проведу обыск, констебль Блэк. А ты? Какое это имеет отношение к тому, что Ренни зарезали? Меня там даже не было.

— А кстати, где ты была?

Луиза сжала челюсти:

— На дежурстве.

— Вчерашний номер «Мейл» видела?

Янковски покачала головой, но неубедительно. Как-никак сенсация дня, причем касающаяся лично ее. Я присмотрелся к Луизе повнимательнее.

Наоми открыла водительскую дверцу, достала воскресную газету и положила ее на капот, фотографией Вика кверху.

— У нас есть основания полагать, что фотография сделана в твою смену, Луиза.

Янковски отстранилась от машины и выпрямилась.

— Чушь собачья. Я не единственная, кто охранял его во время завтраков.

— Но только в твою смену он ел хлопья…

— Когда напали на Ренника, мне даже подмогу не сразу удалось вызвать, — подхватил я разговор, — потому что телефоны сдают охране.

— Ренник сработал добросовестно, — сказала Наоми. — А вот тот, кто дежурил, когда сделали фотографию, — нет.

— Я возражаю против такой версии событий, — сказала Янковски.

— Другой у нас нет, — ответила Наоми.

Янковски покачала головой и посмотрела на меня:

— И ты еще рассуждаешь о добросовестности? Ты? А твой начальник? Как там его?

— Сатклифф, — сказал я.

— Ага, он. Хохотал целыми днями с детоубийцей. Стыдно должно быть.

— Да-да, от стыда он просто сгорел. Надеюсь, это тебя утешит.

Судя по виду Янковски, ее ужаснула моя шутка об ожогах Сатти.

— Особой любви между нами нет, — пояснил я. — Так что если улики будут против него, я лично пристегну его наручниками к каталке. Есть кое-что неизвестное общественности. В задачу Сатклиффа входило завоевать доверие Мартина Вика. Выудить из него, где похоронена одна из жертв — Лиззи Мур.

На этих словах Янковски слегка изменилась в лице.

— Может, ты видела что-то, но не придала этому значения, — предположил я.

Луиза посмотрела на газетную страницу:

— Не имею к этому никакого отношения.

— Судя по листу учета посетителей, у Сатклиффа и Уэйтса была пересменка, — сказала Наоми. — Ни того ни другого в охраняемом крыле не было. Врачей и медсестер тоже. И поправь меня, если я ошибаюсь, но, согласно порядку, ты должна была сопровождать санитаров с завтраком в палату Вика?

Янковски кивнула.

— Ты следовала инструкции?

— До последней буквы.

— Получается, в коридоре не было никого, кроме тебя, — подытожила Наоми. — И ты не заметила ничего необычного?

— Что ты все время об этом спрашиваешь? Вон он вообще был там во время убийства. — Янковски указала на меня. — Он заметил что-нибудь необычное?

Я кивнул:

— Да. Спецназовца с перерезанным горлом и сгоревшего заключенного под особой охраной.

— Похоже, мне понадобится присутствие адвоката.

— Мы никого не обвиняем, — сказал я. — Но уверены, что кто-то сообщил убийце Вика, где он, как его охраняют и как к нему подобраться. А значит, знал внутреннюю кухню. Не сомневаюсь, детектив-инспектор Джеймс приглядится к каждому.