– Нет, все хорошо.

– Может быть, съешь что-нибудь, Дафна mou?

– Нет, Yia-yia, я не голодна.

– Ты мало ела за ужином! Я же говорила, что тебе нужно набрать вес. Ты ведь не хочешь выглядеть в свадебном платье как скелет, согласись? – бабушка явно ее дразнила.

Но Дафна не могла заставить себя улыбнуться. Она смотрела на огонь, зачарованная тлеющими угольками, и чувствовала себя какой-то опустошенной.

В часы, прошедшие после ее перепалки с Янни, она столько раз прокручивала в голове случившееся, что у нее начала пульсировать кровь в висках. В итоге она пришла к странному и совершенно неожиданному для себя выводу. Сначала это было смутное ощущение, но, едва зародившись, оно уже не отпускало ее. Какими бы жесткими ни были сыпавшиеся на нее оскорбления Янни, она чувствовала, что за ними стояла искренняя забота о бабушке. Да, все его обвинения были ложными, но породила их веская причина. Можно не сомневаться: этот рыбак, судя по всему, глубоко переживает за бабушку. Дафну раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она готова была презирать его, ненавидеть и заставить страдать за тот хаос, в который он вверг ее жизнь за короткое время их знакомства. А с другой – разве может она плохо относиться к человеку, который так любит Евангелию и заботится о ней?

Дафна обернулась и посмотрела на Yia-yia. Мягкое мерцание огня сглаживало морщины и пигментные пятна у нее на лице. Взяв бабушкину руку, Дафна поднесла ее к губам, поцеловала все набухшие суставы и прижалась к ней щекой.

«Неужели она действительно считает, что я ее бросила? И меня нет рядом, когда она нуждается во мне?» Дафна снова почувствовала, что у нее в глазах защипало. Слезы готовы были хлынуть в любой момент, и она крепко зажмурилась. Почувствовав, что Дафна держит ее руку с огромной нежностью, Yia-yia вгляделась в ее лицо. Они хотели многое сказать друг другу, но продолжали сидеть молча.

Наконец Дафна заговорила:

– Yia-yia?

– Ne, Дафна mou?

– Yia-yia, тебе здесь одиноко? – внезапно спросила она.

– Дафна, о чем ты?

– Ты одинока здесь? Я ведь так давно не приезжала к тебе, и Mama, и Baba уже…

Yia-yia поправила платок, развязала, потом снова завязала узел под подбородком.

– Мне нужно это знать, – умоляюще произнесла Дафна. – Я понимаю, что очень много времени прошло с тех пор, как я была здесь в последний раз. Но я так старалась обо всем позаботиться! Быть уверенной, что у всех нас: у тебя, у меня и у Эви все будет в порядке.

– С нами все хорошо, koukla mou. И всегда так будет.

– Мне очень больно думать, что ты тоскуешь здесь в одиночестве, пока мы наслаждаемся жизнью в Нью-Йорке.

– Я не одинока, Дафна, я никогда не бываю здесь одна. Я у себя дома, в окружении моря, со мной ветер и деревья. Я среди тех, кто меня любит.

– Но, Yia-yia, ты ведь одна! Мы все разъехались! Да и родители покинули этот остров в поисках лучшей жизни. И сделали это не зря! В результате мы все имеем то, к чему они так стремились. И я могу дать тебе и Эви все, чего была лишена сама и о чем Mama и Baba могли только мечтать.

– Дафна, как ты думаешь, что нужно Эви? Она совсем еще малышка, а таким девочкам достаточно уметь фантазировать и быть рядом с мамой. Ей нужно твое время, она хочет шептать тебе на ухо свои секреты, и чтобы ты рассказывала ей сказки и целовала на ночь.

Услышав эти слова, Дафна нахмурилась. Она не могла вспомнить, когда в последний раз в Нью-Йорке вернулась домой рано и уложила Эви в кровать. Может быть, несколько недель назад или даже месяцев?

Yia-yia на мгновение отвернулась, а когда снова посмотрела на Дафну, в ее глазах плясали отблески огня.

– Дафна, ничто не может заменить ребенку любовь матери и ее время. Твоя Mama помнила об этом всегда, даже когда работала не покладая рук, чтобы у тебя была возможность жить другой жизнью! – Yia-yia видела, что ее внучка вжалась в стул, но все равно решила закончить мысль. – Ты обратила внимание, как она сидела сегодня у тебя на коленях, свернувшись калачиком и урча от удовольствия, как котенок? Это потому, что ты не отталкивала ее.

– Я никогда не отталкиваю дочь, – запротестовала Дафна, стараясь не сорваться на крик.

– Сегодня, когда Эви сидела у тебя на коленях, ты никуда не спешила, тебя не ждали более важные дела. Ты была совершенно спокойна и оставалась рядом с дочкой достаточно долго, так что ей удалось забраться к тебе на руки и обнять тебя, а ты обнимала ее. В это чудесное мгновение Эви почувствовала себя самым важным человеком в твоей жизни, и это сделало ее счастливой.

Дафна снова готова была расплакаться. Да что же это такое! Они не общались долгие годы, но все осталось по-прежнему: Yia-yia, как и раньше, видела ее насквозь.

– Дафна mou, я понимаю, что ты выбиваешься из сил, но в тебе больше нет жизни. Она исчезла, как и твой прежний нос. Новый – красивый и модный, да, но где же твой характер: то, что отличает тебя от других и делает особенной, живой? Ты забыла, как жить и, более того, для чего жить!

Дафна продолжала смотреть на огонь.

– Yia-yia, – произнесла она, обращаясь как будто к пламени, – тебе никогда не хотелось, чтобы твоя жизнь сложилась по-другому? Если бы ты могла изменить в ней что-нибудь, и тогда все пошло бы иначе… – Ее голос становился все тише. – Намного лучше…

– Дафна mou, – ответила бабушка, – это моя жизнь. И не важно, кто со мной рядом, кого у меня отняли, а кто уехал в поисках лучшей доли, – это моя жизнь, и другой у меня нет. Она была предсказана мне на кофейной гуще из множества чашек, предопределена небесами еще до моего рождения, и, когда моя мать рожала меня, ее крики соединялись с шепотом кипарисов, который доносил сюда морской бриз. Человек не может изменить то, что ему предначертано, Дафна. Изменить судьбу невозможно. У меня своя судьба, а у тебя своя.

У Дафны больше не было слов. Она сидела рядом с бабушкой и смотрела, как в печи догорают остатки дров.

В пять часов утра Дафна поняла, что больше этого не вынесет. Она лежала, разглядывая трещины в потолке, и снова и снова прокручивала в голове вечерний разговор с бабушкой. Как это возможно, что женщина без образования, совершенно безграмотная, никогда не выезжавшая за пределы Греции и редко покидающая свой дом, смогла определить, что происходит с Дафной, глубже и точнее, чем дорогой психотерапевт из Нью-Йорка, которого она посещала раз в неделю?

Ей казалось, что она сумела возродиться: владелица собственного успешного бизнеса, невеста богатого банкира. Она желала новой жизни и надеялась, что будет счастлива. В теории – такой жизни, как у нее, завидуют и стремятся к ней. Но одного бабушкиного замечания оказалось достаточно, чтобы в тщательно выстроенном фундаменте будущего Дафны начали появляться трещины.