— Отвечайте! — потребовала девушка, не на шутку обескураженная. — Максвелл называет меня Прекрасный Цветок Бернема, а вы, значит, даже не находите меня хорошенькой?

Мистер Лорд! Я вас спрашиваю!

— А куда же подевался «доктор»? Или я разжалован за плохое поведение?

— Вижу, вам понравилось незаслуженное звание.

— А с вашей стороны некрасиво пожаловать мне титул и отобрать уже через пару часов.

— Ну хорошо, хорошо! Пусть будет «доктор»! Прошу вас, отвечайте.

— На какой вопрос? Простите, я запамятовал.

— Находите ли вы меня привлекательной?

Колин Лорд обратил на Ариадну оценивающий взгляд и прошелся им по ней с таким видом, словно и в самом деле решал нелегкую задачу. Это заставило девушку вспыхнуть от негодования.

— Нет, — наконец произнес он. — Я вовсе не нахожу вас привлекательной, миледи.

Ариадна поникла, убитая такой беспощадной прямотой.

— Я нахожу вас на редкость красивой, — невозмутимо продолжал ветеринар.

Долгое время девушка могла лишь смотреть на него, разрываясь между гневом и удовольствием, потом отвернулась и уставилась невидящим взглядом на бегущие мимо деревья. Как она могла попасться в такую примитивную ловушку?

«Да он играет со мной, этот негодяй! Ну погоди же, Колин Лорд! За мной не пропадет!»

— Вы спросили — я ответил, — послышался голос ветеринара.

— Конечно, конечно. Надо же, а ведь у нас и впрямь доверительная беседа. Возможно, сейчас самое время выдать вам свой маленький секрет.

— Безусловно.

Ариадна посмотрела на сладко дремлющего песика, клубочком свернувшегося у нее на коленях, и принялась его почесывать. Она делала это так долго и старательно, что Колин, любопытство которого было задето, наконец не выдержал.

— Я жду, — напомнил он.

Вместо ответа девушка поймала выбившийся из-под шапочки локон и начала наматывать его на палец. Колин решил, что скорее откусит себе язык, чем повторит вопрос.

Ариадна как будто поняла это и заговорила:

— Речь идет о нынешней ночи, когда вы лежали без сознания после удара этого недотепы Дэниела. Знаете, что было?

— Вообще-то нет, — усмехнулся он.

— Я понимаю, что не знаете, я только имела в виду, что вы, может быть, догадываетесь, о чем пойдет речь… — Леди Ариадна смутилась не на шутку, щеки ее запылали. — Когда вы лежали без сознания… видите ли, я подложила куртку вам под голову… Когда я ее подкладывала, я была без перчаток и… словом, так случилось, что я узнала, куда вас ударили… нечаянно прикоснулась!

Уже который раз за день Колин позабавился от души и не стал этого скрывать. Румянец леди Ариадны стал малиновым, она не выдержала и отвела взгляд. Значит, она и в самом деле прикасалась к нему? Это не была игра воображения? Мысль о том, что вопреки правилам приличия эта леди прикоснулась к нему, заставила дыхание Колина участиться. Странное дело — в тот же миг Шареб-эр-рех забеспокоился и перешел на галоп. Потребовалось немало усилий, чтобы унять его.

— Ну вот, теперь я в курсе дела. Интересно, зачем вы признались?

— Я… я не знаю. Конечно, я обручена…

Шареб громко всхрапнул и прянул головой.

— ..но я просто не могла не отметить, что прикасаться к вашим волосам, доктор, так же приятно… как к нижнему белью из китайского щелка!

Жеребец сделал мощный рывок, и Колин поневоле ослабил вожжи. Шареб понесся бешеным галопом, угрожая опрокинуть легкую коляску на первом же повороте.

— Стой!

— Господи Боже, да что это с ним?!

— Стой, тебе говорят!

Стайка диких голубей, потревоженная Шаребом, вспорхнула из-под копыт. Жеребец шарахнулся, рванулся влево, и лишь чудом экипаж устоял на колесах. Колин изо всех сил пытался притормозить, и наконец ему это удалось. Галоп сменился быстрой рысью, потом рысцой, и после еще нескольких минут борьбы Шареб остановился. Со вздохом облегчения ветеринар намотал и закрепил вожжи на облучке и откинулся на сиденье. Если бы не его опыт, они давно валялись бы в канаве! Ему хотелось сорвать на ком-нибудь гнев за своенравное животное, и потому он резко повернулся к бледной Ариадне:

— Ну? Может, закончим нашу доверительную беседу, раз уж вышла передышка? Или весь ваш секрет был в том, что вы нечаянно коснулись моих волос и нашли их приятными на ощупь?

— Нет, — медленно ответила девушка, и краски вернулись на ее лицо.

— Тогда что же таким тяжким бременем лежит на вашей душе?

— То, что я хочу коснуться их снова. Только для того, чтобы убедиться, что не ошиблась. Ведь волосы просто не бывают такими… Можно, доктор?

— Помнится мне, кто-то из нас обручен. Не вы ли?

— Но я только дотронусь. — Она потянулась к его голове, но рука застыла в нерешительности на полпути. — Что в этом плохого?

Ив самом деле, подумал Колин, глядя на пылающее лицо, на котором читалась отчаянная решимость, словно леди Ариадна готовилась проделать нечто в высшей степени предосудительное. Что тут такого?

Маленькая ручка с изящными пальцами начала медленно приближаться. Это завораживало, как и тихий, вкрадчивый голос:

— Только дотронусь, доктор, только дотронусь…

Колин позволил внезапно отяжелевшим векам опуститься. Путаные, бессвязные мысли заметались в его сознании.

Он раскаивался в том, что согласился доставить эту сирену в Норфолк, и в то же время благодарил судьбу за этот странный подарок.

Он чувствовал, что, связавшись с этой девушкой, подписал себе приговор.

Сердце Ариадны сильно билось и пальцы дрожали, когда она коснулась светлых волос ветеринара. Тот сидел с закрытыми глазами с таким видом, словно подвергался бог знает какому насилию. Шареб снова забеспокоился и начал пританцовывать на месте. Однако туго натянутые вожжи, на совесть закрученные вокруг штыря, не позволили ему сорваться.

— Наверное, мне не следует так поступать, — чуть слышно произнесла девушка.

Шареб всхрапнул и топнул ногой.

Однако вопреки голосу рассудка пальцы сами собой зарылись в густую волну светлых волос. Те и впрямь были шелковистыми и как будто льнули к руке. Ариадна осмелилась прикоснуться к мочке уха, скользнуть по шее. Никогда прежде она не только не вела себя так безрассудно, но даже и не мечтала об этом. Она нашла, что не в силах остановиться. С улыбкой девушка следовала взглядом за своими движущимися пальцами. Восхитительно быть такой смелой!

Какие ощущения это дарило! Какие будило мысли!

Пальцы ее наткнулись на опухоль над правым ухом. Ветеринар вздрогнул и открыл затуманенные глаза.