Фридрих, у которого от волнения защемило в груди, с жаром закивал:

— Да! Это очень интересно!

— Ну, мальчик мой, распрямись-ка! — Эльсбет ткнула его в спину, так что он от неожиданности вздрогнул и действительно выпрямился. — Именно! Грудь вперед, живот втянуть и побольше уверенности в себе! Скажи ему, что жаждешь стать соглядатаем и у тебя есть что рассказать. И не позволяй себя отфутболить!

Фридрих снова закивал. Кровь шумела у него в ушах.

— Нужно показать, что точно знаешь, что делаешь! — Эльсбет снова хлопнула его по спине. — Не разводи глупое пьяное панибратство, как тот парень!

Фридрих проследил взглядом, куда графозома указывала лапкой. Там, рядом с Отто, на барном стуле сидел Иероним Брумзель с двумя кружками пива в верхних лапках и что-то оживленно втолковывал суровому соглядатаю.

— Ребятки, да я же совершенно не имел в виду смеяться над вами! — Голос звучал так, будто Брумзель был уже порядком навеселе, но Фридрих знал, что шмель, скорее всего, притворяется. Так уж много выпить он не мог. — Со взрывчаткой, ну, бывает такое! Со всяким эдакое хоть раз, да случалось! Одна искра — и всё взлетает на воздух…

— Извини, — холодно сказал Отто, отодвигая пиво, которое Брумзель поставил перед ним.

— Ну народ! Что ж вы такие необщительные? — протянул Брумзель.

— Сегодня слишком много людей задают слишком много глупых вопросов, — буркнул жук, сидевший рядом с ним.

Первой мыслью Фридриха было броситься к Брумзелю и увести его подальше, пока на него не обрушился гнев соглядатая. С другой стороны, тогда им наверняка станет ясно, что два дурака, задающие идиотские вопросы, связаны между собой и появились здесь не случайно. И в этом случае хорошей взбучки им не избежать. Так что он не двинулся с места, горячо надеясь, что Брумзель скоро перестанет приставать к этим людям.

Но тут вдруг за Брумзелем выросла исполинская фигура Грилло Тальпы с подносом в руках.

— Вот, ребята, — пробасил он, — ваше пиво!

Но вместо того чтобы поставить поднос, он небрежно наклонил его. Кружки поехали вниз, некоторые с грохотом упали на пол (к счастью, они были оловянные), пиво окатило Брумзелю спину.

— Ой-ей-ей! Извините, я сегодня ужасно неуклюж! — прогудел Тальпа, как будто вовсе не жалея о произошедшем. Может, Тальпа специально облил Брумзеля, чтоб его прогнать? Но тут сердце у Фридриха екнуло: пиво смыло со шмелиного зада верхний слой угля — и через липкую грязь проглянули золотые щетинки. Совсем чуть-чуть; разглядеть можно, только если знать, что они там могут быть, но натренированный глаз распознает их безошибочно. Тальпа ужасно хитер! Он только что разоблачил золотого шмеля, но так, что, кажется, никто больше этого не заметил, даже сам Брумзель!

Фридрих отошел подальше в угол. Самое глупое, что он сейчас мог сделать, — это подойти к Брумзелю и предупредить его. Нужно поймать его где-нибудь в таком месте, где соглядатаи их не увидят. Фридрих отчаянно пытался установить с Брумзелем визуальный контакт и подать ему знак. Но тот был так занят веселой беседой с соглядатаями, что не замечал решительно ничего вокруг.

— Ты чего? Стесняешься, что ли? — пророкотала у него за спиной Эльсбет и легонько подтолкнула вперед.

— Сейчас-сейчас! — отозвался Фридрих. — Вот уйдет этот дурак…

— Чего уж, ты и так справишься! — подбодрила его Эльсбет.

Но Брумзель так и не делал никаких попыток скрыться. Он просто взял у Грилло Тальпы салфетку и стал промакивать себе спину, не переставая болтать.

— Извините, господа, я на минуточку, освежиться, — сказал он наконец и двинулся прочь.

— Сейчас! — вдохнул Фридрих и бросился вперед. Он еще слышал у себя за спиной голос Эльсбет, напоминавшей о том, как важны самоподача и уверенность в себе.

Добравшись до середины зала, он смог затеряться в толпе. Глядя в просветы между ногами, Фридрих высматривал Брумзеля, но это оказалось не так-то просто. Живая масса оттеснила его уже практически к краю зала, когда он наконец увидел шмеля около одной из широких дверей. Фридрих прижался к стене, потом поднырнул у кого-то под рукой и юркнул вслед за Брумзелем через дверь.

— Фридрих! Кого я вижу! — обрадовался Брумзель. — А я тут в туалет шел, спину вытереть.

— Тебя узнали, — прошептал Фридрих так тихо, как только мог.

Брумзель тут же посерьезнел:

— Ну-ка, отойдем.

В коридоре, где они сейчас находились, было почти пусто, проходившие интересовались исключительно дверями с левой и правой стороны, отмеченными фонарями, чтобы посетители не заблудились. Дальше коридор становился всё темнее и темнее. Брумзель потянул Фридриха туда.

— Ну?

— Тальпа знает, что это ты, — выпалил Фридрих. — Пиво смыло маскировку!

— Ой-ей! — Брумзель завертелся на месте, пытаясь рассмотреть собственный зад.

— Как мы теперь выберемся отсюда? — взволнованно спросил Фридрих. — Через бар нам ведь теперь не выйти, так?

— Тальпа явно не хотел устраивать спектакль при клиентах, но теперь это нас не спасет. — Брумзель с любопытством глянул за угол коридора и двинулся туда. — Значит, нужно бежать вперед. Пойдем туда, где он уж точно не рассчитывает нас встретить!

За поворотом оказалась широкая дверь с надписью: «Посторонним вход воспрещен!» Брумзель беспечно распахнул ее и вошел.

В отличие от темного коридора с туалетами, здесь всё было ярко освещено. В стороны отходили выложенные плиткой коридоры, ведущие в сияющие сталью кухни. Там в больших медных кастрюлях булькала зеленая ряска и между столов сновали туда-сюда два расторопных таракана.

— Да, это мы правильно зашли, — пропыхтел Брумзель. — Где кухни, там и склады с провизией должны быть.

— А зачем нам склад понадобился? — спросил Фридрих, семенивший следом, и озабоченно заглянул в одну из кухонь. Судя по медным чанам и трубам, там варилось пиво. Запах стоял соответствующий. Ну да, пива в этом заведении пьют немало. Значит, его и варят прямо тут!

— Подумай, — заговорил Брумзель, — такие огромные количества еды и напитков невозможно доставлять в «Грот» через бар и все эти коридоры. Значит, тут должен быть другой вход, а может, и несколько. Через него мы и сбежим.

Он приоткрыл какую-то дверь и просунул голову в щель. Тут же внутри кто-то тонким голосом вскрикнул, Брумзель захлопнул дверь со словами «Прошу прошения, мадам, извините!» и потащил Фридриха дальше. Краска бросилась ему в лицо — насколько это вообще со шмелями бывает.

— Тальпе стоило бы на переодевалках для сотрудников таблички повесить! — бросил он.

Фридрих не мог сдержать любопытства:

— Кто там был?

— Голая улитка, — тихо ответил Брумзель.

— Голая? Без раковины которая? И она переодевалась?