вызывавших разногласия между уличанами, несомненно, было распределение обязанностей по замощению улиц и площадей. Сохранился очень интересный документ, так называемый «Устав князя Ярослава о Мостех», которым регламентировалось, жители каких улиц и где должны были сооружать мостовые. Устав относится к началу XIII в. Более точной датировки он не имеет.

Но 25 ярус мостовых Неревского раскопа, сооруженный в 1006 г., показывает, что и в более раннее время проводилось упорядочивание устройства мостовых в масштабах всего города.

По-видимому, тогда же было регламентировано и само устройство мостовых.

До этого времени хорошие мостовые были только на отрезках Великой и Кузьмодемьянской улиц, доходивших до их пересечения. Из этого можно сделать вывод, что такие же мостовые были и на других улицах Неревского поселка.

Но в северной стороне раскопа, где был захвачен край другого поселка, мостовые в нижних ярусах более примитивны.

В 25 ярусе все мостовые имели уже одинаковую конструкцию: продольные лаги и настил из плах. Правда, они отличались по ширине: на Великой ширина была 4.3 м, на остальных улицах 3,5 м.

Поэтому на Великой укладывались четыре продольные лаги, а на остальных улицах только три. Плахи везде одинаковые.

В 25 ярусе появилась мостовая на Холопьей, полностью (в пределах раскопа) замощены Великая и Кузь-модемьянская, и в западной стороне раскопа появилась еще одна улица, не отмеченная на планах XVIII в. и ни разу не упомянутая в летописи. Она проходила параллельно Великой на расстоянии примерно 50 м от нее по западным границам усадеб И и Д.

Возможно, что прослеженные здесь градостроительные мероприятия были лишь частью подобных работ, проведенных в масштабе всего города.

Усадьба К. Токарь по дереву

А теперь мы отправимся на знакомую нам усадьбу К и посмотрим, что здесь изменилось. Ворота находились со стороны Кузьмодемьянской, откуда мы и войдем во двор. С левой стороны, на месте конюшни, - огороженный частоколом загон для скота, площадью около 30 м2. В южной стороне стоял двухэтажный дом площадью 50 м2, с сенями. Оба этажа были жилые. У сеней - небольшое крылечко. Застройка усадьбы выглядела намного скромнее, чем полтора-два десятилетия назад. Бытовые находки ничем не примечательны: та же посуда, домашняя утварь, гребни, ножи и т. д. Но вот внимание археологов привлекли деревянные бобышки, имевшие форму конуса и обточенные очень аккуратно, как видно на токарном станке. Так и есть - это отходы токарного производства. При вытачивании чаши на токарном станке токарь крепил, насаживал обрабатываемую болванку на специальные стержни в задней бабке станка. После того как чаша вытачивалась, бобышка отрезалась и доставалась детям: из такой бобышки получался хороший волчок. А иногда просто выбрасывалась. Так мы узнали, что на усадьбе К в начале XI в. жил токарь. По всему видно, что токарный станок не был надежным средством для обеспечения материального благополучия.

Устройство древнего токарного станка нам хорошо известно. Он представлял собой небольшой деревянный стол, на котором крепилась задняя бабка (с маховиком) и подставка для опоры резца. Кривошипного механизма, позволявшего ножной педалью вращать маховик станка, тогда еще не было, и вращение маховика, и укрепленной на штырях болванки осуществлялось следующим образом: под потолком крепилась длинная гибкая жердь: за ее конец крепилась тонкая веревка, которая обвивала несколько раз шкив, а затем спускалась вниз и крепилась к ножной педали. Вся система отрегулирована была таким образом, что когда конец жерди находился в верхнем положении, педаль станка была поднята. При нажиме на педаль веревка, обмотанная вокруг шкива, вращала его, а другой конец веревки пригибал книзу жердь. Сделав полный нажим на педаль, токарь отпускал ее, жердь разгибалась, вращая станок в обратную сторону. Рабочий ход, когда токарь обрабатывал изделие, был при нажиме на педаль, а обратный ход - холостым. Производительность такого станка очень невелика, но дошедшие до нас изделия древних токарей свидетельствуют об их высоком мастерстве. Они вытачивали чаши сложной конфигурации, со стояком (ножкой или поддоном) и вытачивали их не с торца дерева, как делают в настоящее время, а в поперечном направлении. Такой способ вытачивания более сложен, но зато на поверхности чаши сохранялся узор древесных волокон, придававший чаше нарядный вид, да и прочность такой чаши была выше, чем выточенной с торца (рис. 15).

Во второй половине XI в. усадьба была более тесно застроена. В северо-западном углу ее находилась большая постройка площадью около 50 м2, имевшая какое-то производственное назначение. Две жилые постройки, площадью тоже примерно по 50 м2, одноэтажные были расположены вдоль восточной границы усадьбы. Постройки обращены сенями одна к другой, а между сенями оставалось пространство шириной около 3,5 м, использовавшееся, очевидно, для загона скота. Ни характер производственной постройки, ни находки не давали возможности определить, каким именно ремеслом были заняты жители этой усадьбы.

Усадьба дружинников на Кузъмодемъянской

В начале XI в. усадьба Е была основательно перепланирована.

Рис. 15. Изделия из дерева, XI в.

1 - голова идола; 2 - знак емца (сборщика дани); 3 - поддон чаши; 4 - ложка

Своеобразие этой усадьбы, наметившееся уже в начальный период ее существования, сохранилось и в последующее время. Усадьба представляла собой единое, довольно обширное владение, но в западной стороне ее, примыкающей к Великой, располагались главным образом хозяйственные (а позднее и производственные) постройки, а в восточной (раскопанной, к сожалению, не полностью) стояли большие жилые дома. Это знакомое нам по более поздним источникам разделение усадьбы на белый и черный дворы. Поскольку эти дворы представляли собой все же единую, неразгороженную усадьбу, не следует ожидать и резкого различия в находках в восточной и западной сторонах усадьбы. И там, и тут встречаются обломки одинаковых глиняных горшков и одинаковой деревянной посуды - чашки, ложки, клепки и днища от бочек и кадушек и т, д. В одинаковом количестве найдены ножи и различные железные предметы, там и тут встречаются копылы саней, обрывки веревок из лыка, которыми оглобли крепились к саням. В большом количестве найдены замки, ключи и дверные накладки, шиферные пряслица, стеклянные бусы. И все же некоторое различие в находках можно заметить. В юго-западном углу усадьбы найдены предметы, прямо указывающие на ювелирное производство: тигель, отходы медного литья, куски медной проволоки, пластинки. Правда, количество этих находок невелико.

В восточной стороне усадьбы обращает на себя внимание скорлупа грецких орехов, костяные гребни и украшения из бронзы и меди (булавки, пряжки). У входа в большой дом, расположенный в