Тот, что остался сидеть за столом, моргал, видимо, еще не приспособившись к царящему внутри полумраку. Потом надел шляпу и вышел из пивнушки. Минутку поколебавшись и оглянувшись назад, он поднял своего приятеля из лужи и потащил его вверх по ступеням.

Из-за занавеса появился Златари, бормоча что-то, и пошел притворить дверь. Вернувшись назад за стойку, он откупорил бутылку, прихваченную из кухни, и подвинул ее в сторону Анвина.

Те двое, что гоняли шары, закончив свою игру, теперь усаживались за ближайший к бильярдной столик. Один из них кивнул Златари, и тот, подняв руку, сказал:

— Да-да, Джаспер, одну минуточку.

Прошло восемь лет с тех пор, как имена Джаспера и Исайи Руков впервые появились в рапортах Сайварта. Как и Хоффман, эти близнецы ушли в подполье сразу после событий, связанных с «Делом человека, укравшего двенадцатое ноября». Подчас Анвина вдруг посещала надежда увидеть их возвращение, однако лишь виртуальное, на бумаге, а вовсе не облеченное в плоть и кровь.

— Ну, — обратился к нему Златари, — вам нынче здорово повезло. Мы как раз собирались сыграть в покер, и нам нужен четвертый.

Анвин, протестующе подняв руку, выразил свое несогласие:

— Спасибо, нет. Я плохо играю в карты.

Исайа прошептал что-то на ухо Джасперу — он, если верить рапортам Сайварта, всегда выступал в качестве советчика, тогда как Джаспер обычно был выразителем его мыслей. Вот и на этот раз он обратился к Анвину:

— Мой брат посоветовал мне предложить вам присоединиться к нам.

Анвин прекрасно понимал, что выбора у него нет. Он забрал свою бутылку и, проследовав за Златари к столу, сел справа от могильщика. Братья Рук глядели на него не мигая. Их вытянутые физиономии, словно слепленные из пятнистой глины, вполне могли показаться безжизненными масками, если бы не бегающие зеленые глазки, алчно взирающие на все вокруг, — они как бы вбирали свет и безвозвратно поглощали его.

Златари раздал карты, а Анвин счел нужным заметить:

— Боюсь, у меня с собой мало денег.

— Мне от денег никакого проку не будет, — сказал Исайя, а Джаспер пояснил:

— Чтобы было понятно, мой брат вовсе не имел в виду, что мы будем играть «на просто так», как это выражение обычно интерпретируется. Он лишь хотел сказать, что мы не играем на деньги, то есть ваши деньги за этим столом не имеют никакого значения.

Златари присвистнул и покачал головой.

— Вы не пугайтесь этих ребят, скрытный вы наш. Так в их преставлении выглядит обаяние истинного джентльмена. Я же традиционно щедр. Банк предоставит вам кое-что для начала. И как он уже сказал, мы здесь играем не на деньги. Мы играем на вопросы.

— Или, точнее, на право их задавать, — добавил Джаспер. — Только один вопрос за одну партию, и задать его может только тот, у кого на руках выигрышная комбинация.

Анвин, безусловно, кое-что знал о покере. Он помнил, что некоторые комбинации карт считаются выше других, хотя вряд ли мог бы с уверенностью сказать, какая именно бьет какую. Значит, ему придется ориентироваться на выражение лиц игроков, обычно, как он знал, вполне бесстрастное, собственно, что и является одним из отличительных признаков настоящего игрока в покер.

— Ставка — один вопрос, — сказал Златари.

Анвин положил белую фишку в центр стола, где уже лежали фишки его противников, и заглянул в свои карты. Четыре из пяти были «картинки». Когда подошла его очередь, он поднял ставку еще на один вопрос, хотя и притворился при этом, что колеблется. После чего поменял свою единственную не «картинку» на другую и получил вместо нее еще одну «картинку», короля. В итоге получилась отличная комбинация «картинок». Что может быть лучше? Помня о необходимости сохранять на лице бесстрастное выражение, он все же нахмурился, глядя в свои карты.

Затем последовала череда ходов, новых ставок, «коллов», «рейзов» и пасов, в результате чего в игре остались только Анвин и Исайа. Последний положил свои карты на стол, и Джаспер заявил за него:

— Две пары.

Анвин открыл свои карты, надеясь, что кто-то объявит их ценность вместо него.

— Три короля! — торжественно объявил Златари. — Наш скрытный выиграл, так что может пока сохранять свое имечко в тайне.

Анвин постарался не выдать своей радости, подгребая к себе кучу выигранных фишек.

— Могу я теперь задать вопрос?

— Конечно, — заверил его Златари. Он, казалось, обрадовался проигрышу братьев Рук.

— Но вы уже его задали, — заметил Исайя. — Так что у вас минус один вопрос.

Сказав это, он моргнул, впервые за все время, как они начали играть.

— А разве вам не следовало объяснить мне правила еще до начала игры? — спросил Анвин.

— Нас самих этим законам никто никогда не учил, — ответствовал ему Исайя. — А вы только что задали еще один вопрос, хотя выиграли право только на один.

— Это был чисто риторический вопрос, — возразил Анвин, но тем не менее отложил в сторону две фишки.

— Черт возьми, — усмехнулся Златари, — с этим новичком нам бы надо играть честно. — И объяснил Анвину, как ведутся «торги» и какие тут ставки: два вопроса равны одной справке; две справки равны одному разъяснению; два разъяснения за одну группу связанных вопросов; две группы вопросов за один сквозной допрос, и так далее.

При следующей раздаче Анвин получил карты, на его взгляд, не такие хорошие, как в прошлый раз, и он довольно быстро спасовал, уверив себя в том, что потом ему придет что-нибудь получше. Но впоследствии карты приходили еще более скверные, и остальные игроки адресовали свои вопросы друг другу, не обращая внимания на него. Он внимательно слушал их ответы, но от этого ему было мало проку, поскольку он едва понимал вопросы. Он слышал имена, совершенно неизвестные ему, упоминания о «работенке», а не о «работе», и прочую болтовню, звучавшую скорее как кодированные сообщения, чем нормальная речь.

Златари задал свой вопрос:

— Если взять под колпак зануд с богатеньких предместий, выиграешь желтой грязи или станешь лишь более информированным?

— Покопаешься в дерьме — глядишь, наткнешься на чей-то след, — последовал ответ Исайи.

К концу следующего круга Джаспер собрал достаточно фишек, чтобы заработать право на одно разъяснение, за коим он и обратился к Златари:

— Скажи-ка, когда ты в последний раз встречался с Сайвартом.

Златари поерзал на стуле и поскреб затылок грязными ногтями.

— Ну, кажись, с неделю назад. Было уже темно, когда он сюда заявился, и вел себя так, как никогда раньше. Нервный был какой-то, беспокойный. Ни о чем меня не спрашивал, просто сел в углу и стал книжку читать. Я и не знал, что он читать умеет. Так и сидел там, пока свечка не догорела. А потом ушел.

Братья Рук явно не удовлетворились этими сведениями. По всей вероятности, «разъяснение» подразумевало гораздо более углубленное раскрытие темы и требовало более обстоятельного ответа. Златари вздохнул и продолжил: