— Он умер? — прикусила я губу.

— Эльдер еще жив, но очень плох. Если бы он раньше понял, что происходит…

— Я не знал.

— Вашей вины в случившемся нет, мой принц. Мы тоже не знали, что вы — огненное дитя.

— Я нормальное дитя. Наверное, мне не надо было это пить, — я протянула бутылочку, всё еще сжатую в кулаке.

Сиарей взял, понюхал.

— Теперь понятно. Всё равно что в тлеющий костер бросить пучок соломы — вспыхнет мгновенно и жарко. Этот эликсир называют «корень солнца». Вам его можно пить, но не больше одной капли.

Небо опять потемнело: налетело еще шесть снежных вихрей. Стукнулись о землю, обернулись добрыми мо… белыми вейриэнами. Сиарей и его чудовища опустились на колено, приветствуя Рагара.

— Причину несвоевременной остановки можешь не объяснять, Сиарей, уже вижу, — сказал наставник, откинув со лба спутавшиеся черные волосы. — Кто его так? Король все-таки успел достать?

— Его величество случай. Эльдер дал принцу Лэйрину согреться «корнем солнца». Но у мальчика огненная кровь, и вот результат.

— Огненная? Этого не может быть, Сиарей. Король еще не передал силу наследнику, да и очищать ее еще надо, ту силу, прежде чем принимать, — слишком она грязная. Но Роберт каждый день накладывал чары, в том числе охранные, они и сработали. Правда, слишком поздно, — чуть улыбнулся Рагар, подошел к лежавшему, встал на колени и положил руки на изломанное тело. — Принц Лэйрин, прошу вас отвернуться, вам не надо видеть то, что я буду сейчас делать.

Туда не смотри, сюда не смотри, проворчала я про себя, поворачиваясь спиной и складывая руки на груди — признак крайнего недовольства вейриэна.

Позади разразилась маленькая гроза: на мокрой после снега траве отсвечивали вспышки, стоял треск, словно вскрывался лед на реке. У меня под лопатками так свербело, как будто там начали расти глаза — ужасно хотелось посмотреть.

— Все, теперь его можно донести, выживет, — устало сказал Рагар.

Я быстро развернулась на пятке и во все глаза уставилась на дивное существо, стоявшее на коленях над Эльдером, и узнала учителя не сразу. От него исходило мягкое жемчужное сияние, но не оно меня поразило. После Сиарея-то.

Рагар выглядел таким нечеловечески прекрасным, что дух захватывало.

Как-то, когда мне было лет пять, я уснула вечером на руках матушки, а утром она разбудила меня на вершине горы. Может быть, не самой высокой в Белогорье, но мне показалось — мы стоим на вершине мира, и дышать было трудно. Да я и забыла дышать от благоговения и восторга — такие открылись величие, мощь и простор, полный жемчужного утреннего света и нежных красок, игравших на белых склонах гор и плывших под ногами облаках. Вот то же ощущение я испытала, увидев преображенного наставника.

Через миг он потускнел и превратился в обычного сурового вейриэна. Нет, в очень, очень злого вейриэна.

— Кто разрешил вам повернуться, ученик?! — поднялся Рагар в ярости.

Ради того, чтобы увидеть столь яркую эмоцию на обычно бесстрастном лице ледяного воина и то, каким удивительным оно только что было, стоило прожить это страшное лето, решила я.

— Вы когда-нибудь научитесь хотя бы слушаться меня, Лэйрин, не говоря уже обо всем остальном?

— Но вы же сказали — уже все. И я подумал…

— Пока я ваш наставник, думать буду я! А вы — слушаться!!!

— Ага. Ой, а Эльдер — снежный дракон? Какой хорошенький! — провела я немедленную рокировку, спрятавшись за Сиарея.

Полурастаявший сугроб по имени Эльдер в самом деле выглядел значительно лучше, даже дыры на крыле исчезли и четко обозначились симпатичная рогатая морда и шикарный гребень.

— Сочувствую вам, господин, — хохотнул Сиарей, да и все его воинство заулыбалось, по крайней мере, я предпочла принять за улыбки их устрашающие оскалы.

Рагар проигнорировал непрошеное сочувствие и, остыв до привычной ледяной корки, приказал всем пошевеливаться.

В Белогорье мы добрались удивительно быстро.

* * *

Доставив меня в наш горный замок, уже не выглядевший столь разрушенным, хотя и без прежнего волшебного великолепия, Рагар сразу уехал вместе с Сиареем. Вместо себя он оставил вейриэнов, добавив еще два десятка воинов и назначив мастера по имени Морен моим учителем. Гонял меня новый мастер еще беспощаднее.

Королева Хелина за лето, проведенное в предгорье, почти поправилась, но она все-таки надорвала силы: магии в замке стало куда меньше. Не горели световые шары, не блистала позолота деревянной резьбы, пропали гобелены и картины. Белый камень замковых стен ничего не украшало, кроме обычных факелов в кольцах и пятен копоти, но мне так даже больше нравилось. Копоть матушка очищала взглядом.

Наши слуги в черных одеждах и латах тоже исчезли — духов, кроме библиотечных, Хелина не призывала. Только лорд и леди Грахар изредка приходили, но выглядели они сущими призраками, бледными и полупрозрачными, потому заглядывали только по ночам, чтобы не пугать фрейлину Лилиану.

Она жила с нами, не испугалась ведьмы. Матушка наедине со мной называла ее образцовой девочкой и примером того, как мне не надо себя вести. К тому же присутствие постороннего лица не позволяло расслабляться, и я контролировала себя каждое мгновение.

Появился у меня еще один верный друг: Эльдер, которого я упрямо называла снежным драконом, хотя он и ворчал на это. Он и рассказал, какая заваруха началась в мире с поиском пропавшего наследника короля Роберта Сильного.

Император Севера, получив яростное, на грани объявления войны, послание Роберта, был весьма удивлен и направил еще более гневный ответ, требуя возместить моральный ущерб принцессой, раз уж зашла речь о прошлых оскорблениях.

Король уперся: какие принцессы? Старшие уже выданы, средние дали обет паломничества по святым местам, а младшие — отрада его одинокого сердца, и раньше их совершеннолетия никакой речи об их браке Роберт слышать не хочет. Достаньте хоть из-под земли, хоть из Темной страны похищенного вашими проклятыми демонами принца Лэйрина, тогда и поговорим, как государь с государем.

Северный владыка, заподозрив, что кто-то из его подданных сошел с ума и без его ведома украл чужого наследного принца, приказал обшарить всю Империю. Разумеется, тщетно. Но император оказался так заинтригован и упрям, что его лазутчиков вылавливали и в Белых горах.

— Наверняка рыщут, чтобы в свою очередь вас похитить, раз уж все равно их обвинили, и обменять ваше потрясающее города и страны высочество на заурядную принцессу, — веселился Эльдер, почему-то весьма осведомленный в тайной переписке двух государей.

Одновременно король Роберт взялся за Белые горы. Ну как взялся… ступить на земли кланов и самолично явиться к супруге с войском он не мог под страхом лишиться унесенной из гор силы. Потому он засыпал горы письмами и гонцами. Его лазутчики тоже гибли, как и имперские бедолаги, а официальные гонцы возвращались от лордов ни с чем.