Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Элен дискоидная красная волчанка – неопасное заболевание, поражающее только кожу, но причиняющее больному психологический дискомфорт, поскольку часто локализуется на видимых участках тела. Элен устраивали результаты лечения кортикостероидами: оно было эффективным на обеих зонах поражения. Из любопытства она захотела больше узнать об этой болезни и провела в интернете все выходные. В понедельник она позвонила врачу с просьбой срочно принять ее, считая, что умрет из-за волчанки в самое ближайшее время. На самом деле с Элен все было в порядке, за исключением сильной тревоги. Она прочитала, что волчанка иногда приводит к ревматизму, плевриту, сердечным заболеваниям, болезням почек и даже к смерти. Вернуть пациентку к нормальной жизни было трудно. Ее волчанка имела только кожную форму проявления. Другие формы волчанки действительно могут угрожать органам, но в случае Элен летальный исход практически исключался из-за очевидной эффективности применяемой терапии.
Зато намерения других людей куда более расчетливые: им просто нужно продать эфирное масло, пищевой или косметический продукт, растительный экстракт, книгу или просто идею.
Любая биологическая, физиологическая или медицинская теория, тем более в области терапии, должна быть научно проверена. Научный подход заключается сначала в изложении гипотезы, а потом в ее экспериментальном подтверждении. Эксперименты могут проводиться in vitro (на культурах клеток) и особенно in vivo (на живых организмах: на людях и, возможно, на животных). Эксперименты in vivo выполняются со всеми мерами предосторожности и с учетом необходимых этических условий: их следует максимально ограничивать, но полученные результаты должны быть недвусмысленными. Ученые, врачи и другие профессионалы в области здравоохранения признают только научно доказанные результаты: если научные доказательства отсутствуют, применение теории в терапевтической практике и протоколах лечения полностью исключается, но возможны дальнейшие исследования.
Для доказательства переносимости и эффективности лекарственных препаратов требуются годы исследований, тогда их можно смело использовать по назначению врача, даже если имеется побочное действие, о чем производители должны сообщать в обязательном порядке. Недавние громкие скандалы, широко освещавшиеся в средствах массовой информации, когда фармацевтические компании пытались скрыть побочные эффекты выпускаемых лекарственных препаратов, не должны подрывать доверие людей к назначению медикаментов. К счастью, такие случаи редки.
Следует дать отпор шарлатанам, мошенникам и/или некомпетентным людям, которые, пользуясь несчастьем больных, продвигают абсурдные теории или, что еще хуже, продают сомнительные продукты. А правда очень проста: теории нуждаются в научных доказательствах. В своей врачебной практике мне часто приходилось сталкиваться с удивительным фактом: больные слепо покупали «чудодейственные» продукты, эффективность и безвредность которых не были подтверждены, в то время как по отношению к известным и действенным лекарствам проявляли осторожную сдержанность…
Вот поэтому причины и следствия своего заболевания необходимо обсуждать только с лечащим врачом или настоящим профессионалом в области здравоохранения.
Что касается Марин, в ее случае речь шла о так называемой кортикофобии – боязни применять лекарственные препараты на основе местных кортикостероидов. Как я уже говорил, это не фобия в психиатрическом смысле слова, хотя иногда действительно может ею стать. В основном это следствие плохой информированности. Системное применение кортикостероидов (в виде инъекций или таблеток) может привести к сильным побочным эффектам, поэтому их использование должно быть ограниченным, хотя иногда действительно неизбежно. Зато у местных кортикостероидов (гели и мази для лечения кожных и высыпаний в области гениталий, назальные и ингаляционные формы применения) очень мало побочных эффектов, и их можно широко использовать, но под контролем врача (в России данные препараты должны использоваться исключительно под контролем врача). Однако кортикофобия парадоксальным образом чаще распространяется именно на местные кортикоиды. Когда больные (или их близкие) задаются вопросами, в поисках информации лучше обратиться к компетентным специалистам, а не искать ответы на форумах в интернете или у соседки.
Осознание психологического страдания или психологических факторов, которые могут вызвать обострение или развитие кожных заболеваний, дается некоторым людям куда труднее, чем поиски причины или надлежащего лечения. Мы даже могли убедиться в том, что есть больные люди, для которых это невозможно. Поэтому иногда лучше обратиться за помощью или согласиться ее принять.
Окружающие пациентов люди – друзья, коллеги, дети, родители или другие родственники – порой способны оказать действительно бесценную помощь. Они могут заметить особенности, которые сложно увидеть самим больным в силу защитных психологических механизмов, включая отрицание, гиперконтроль, замещение или избегание.
ОТРИЦАНИЕ, ИЗБЕГАНИЕ И ДРУГИЕ ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ
Отрицание – это неприятие действительности, когда факты игнорируются, как если бы их не существовало.
Гиперконтроль – это стремление брать на себя слишком много и говорить, что ничего страшного не происходит и ситуация под контролем.
Замещение – это когда говорят, что то или иное расстройство (например, депрессия) не представляет особой угрозы и проблема кроется в другом. Приходится слышать, что «небольшие» симптомы депрессии исчезли бы, если бы облысение шло не так быстро, в то время как речь идет о глубокой депрессии, а облысения почти или совсем нет.
Избегание – это уклонение от разговоров о психическом страдании, поскольку они равносильны признанию в том, что оно действительно существует, а признание равносильно погружению в это страдание.
Другие люди боятся признавать психическое страдание – для них это все равно, что признаться в слабости или, что еще хуже, в сумасшествии. Некоторые пациенты с алекситимией[13] просто не могут выразить словами эмоции. Наконец, у каждого человека есть право не знать. И тогда на помощь приходит их окружение.
У 70-летнего Джобика обширный псориаз, вызывающий сильный зуд, но он не прилагает особых усилий для лечения. Он говорит, что в этом нет ничего страшного, что заболевание началось у него пять лет назад, а у его отца псориаз был с 20-летнего возраста, и в любом случае он скоро умрет. Он просит меня задавать все вопросы жене, потому что она объясняет лучше. Тогда в разговор вступает Мона и дает все необходимые объяснения. Она говорит, что псориаз у мужа начался, когда в автомобильной катастрофе погибла их дочь. Она рассказывает о сильных мучениях Джобика из-за псориаза: он больше не осмеливается лишний раз выходить из дома и плохо спит. Ей кажется, что он подавлен не только смертью дочери, его мучит и псориаз. Тогда я поворачиваюсь к Джобику, и ему не остается ничего другого, как просто сказать: «Я не знаю, что делал бы без Моны». Затем он поворачивается к Моне и говорит ей: «Спасибо, дорогая».
