Не дожидаясь моего ответа, он вытащил из кармана сигарету, быстро подкурил ее и сделал затяжку.

Пока мы продолжали торчать в салоне авто, пес уже успел скрыться где-то в недрах дома, и теперь до меня доносился лишь его приглушенный лай.

– Это было очень давно, – произнес детектив, наконец оторвав от меня свои мерцающие черным зрачки и задумчиво глядя куда-то сквозь мокрые стекла. – Одним весенним утром двое патрульных натолкнулись на брошенный автомобиль на окраине небольшого городка. Внутри не было никого, только пятна крови на переднем пассажирском сидении. Они решили осмотреть местность, и углубились в чащу, растущую у самого шоссе. Там они нашли женщину, измазанную чужой кровью с ног до головы.

Он выдохнул едкий дым и опустил глаза, словно этот рассказ причинял ему душевный дискомфорт.

– Этой женщиной оказалась разведенная домохозяйка из пригорода Вашингтона – миссис Хейз. Тем вечером она везла своего сына к бывшему супругу – они условились, что мальчик будет проводить каждые выходные с отцом. Но самого ребенка обнаружить так и не удалось. А все, что вышло выбить из шокированной женщины – это набор бессвязных фраз, которые она повторяла снова и снова, будто заведенная.

– Каких фраз?

Я сглотнул ком, который ненароком подкатил к горлу.

Будто нарочно, небо наверху в считанные мгновения заволокло каскадом непроглядных черных туч, и после нескольких оглушительных раскатов грома на землю хлынула новая порция ледяного ливня.

Собачий лай в оставленном особняке заглушил звук бьющихся о гравий капель, и все вокруг полицейского авто оказалось в плену стремительно бегущей воды.

– Вам стоит заглянуть к миссис Дорис, ведь она печет самые вкусные бисквиты, которые я только пробовал в своей жизни. Клянусь, мадам, ничего лучше к чаю вы просто не найдете, – произнес он в ответ. – Она повторяла этот бред до бесконечности, и не прекратила делать этого даже спустя несколько лет после трагедии.

– Трагедии? – я сдвинул брови и посмотрел на Миллера. – Так что же случилось с мальчиком?

Новый громовой раскат гулом разнесся по пустынной долине, всколыхнув испуганные кусты, растущие на обочине. Казалось, от этого сердитого рева вздрогнули даже плесневелые стены особняка. Печально поникшая под стеной ливня полевая трава грустно бегала крупными волнами туда-сюда, будто метаясь в поисках спасительного укрытия. На фоне угольно-серого неба старый дом смотрелся особенно тоскливо.

– Я не знаю, – Фрэнк едва заметно передернул плечами, как делал всегда, когда был растерян или смущен. – Этого так и не удалось выяснить. Но крови в машине и на одежде миссис Хейз было столько, что сразу стало понятно – ее сына уже нет в живых.

– Черт, – я потер глубокие борозды на своем лбу, ощущая, как остатки душевного равновесия растворяются прямо под грозовым небом пустыря. – Но хоть что-то тебе ведь удалось выяснить, верно?

– Верно, – молодой детектив кивнул, и из его ноздрей вынырнули две струи белоснежного дыма. – Слова, которые упорно повторяла миссис Хейз, оказались рекламой новой городской пекарни – очевидно, в тот вечер в ее автомобиле было включено радио, и это было последнее, что она услышала перед тем, как погиб ее сын. Рекламу запускали в радиоэфир как раз по вечерам, чтобы проголодавшиеся автомобилисты заглядывали после долгого трудового дня за свежими булочками и бисквитами в новую пекарню.

– И это все? – я с досадой поглядел в бледное лицо напарника. – Черт возьми, зачем ты вообще мне это рассказываешь?

– Нет, это не все, – раздраженно выпалил Миллер, сверкнув расширенными зрачками. – Я предчувствовал, что во всей этой истории крылось нечто большее, но ничего не мог сделать. Мне казалось, что в воздухе все еще витает опасность, хотя я не мог предоставить полицейскому управлению ни одного внятного доказательства.

Он вздохнул и бросил задумчивый взгляд куда-то в сторону.

– Я попросил городские власти на время перекрыть шоссе и изъять из эфира чертову трансляцию, но меня не послушали. Им показалось, что я преувеличиваю и раздуваю из мухи слона. В конечном итоге, в управлении посчитали, что миссис Хейз попросту спятила и сама порешила мальчика, а останки спрятала где-то в чаще. Но спустя месяц ситуация повторилась в точности: снова оставленное авто на том же шоссе, и вновь один пропавший ребенок вкупе со спятившей окровавленной матерью, твердившей одни и те же слова.

– И они наконец тебя послушали?

– Это случилось еще трижды, прежде чем объездное шоссе было решено сравнять с землей. И лишь после этого все прекратилось, – он приоткрыл переднюю дверцу и швырнул окурок в огромную булькающую лужу. – Видишь ли, Рид, иногда своим предчувствиям стоит довериться, даже если никаких логических оснований для них ты не замечаешь.

– Что же тебе подсказывали твои предчувствия? – я пристально глядел в глаза напарника. – Неужели ты так и не смог докопаться до истины?

– Не каждое преступление удается раскрыть, Рид, – Миллер снисходительно ухмыльнулся. – Уж тебе ли не знать об этом.

– Но все же, – продолжал настаивать я. – Я ведь знаю тебя, Фрэнк, ты не мог просто так развернуться и уйти.

– У меня были лишь предположения, – от толкнул носком ботинка дверцу, и она распахнулась еще шире, отчего в салон ворвались влажные порывы ураганного ветра. – Очевидно, незадолго до первого происшествия на этом шоссе было совершенно убийство. Думаю, картина просто повторялась снова и снова, копируя первоисточник. Поздний вечер, включенное радио, автомобиль с мальчиком и его матерью на пустынной дороге. Кто-то убил ребенка и тщательно спрятал его труп, это бы объясняло и кровь на водителе, и испарившееся без следа тело. К тому же, для всех остальных это шоссе по-прежнему оставалось безопасным. Жертвы подбирались как под копирку и очень тщательно.

Он выскользнул из авто и тут же очутился под хлещущим со всех сторон ливнем. За сплошной стеной дождя разглядеть особняк казалось невозможным: вдалеке темнело только размазанное пятно без четких очертаний.

– Похоже на фантом, циклично воспроизводящий определенную ситуацию, – заметил я. – Однажды я читал об этом. Чтобы оборвать цепочку преступлений, необходимо наказать всех виновных и успокоить душу жертвы.

– Похоже, – донеслось до моего слуха сквозь шум непогоды. – Только ни жертвы, ни виновных я так и не нашел. А теперь, если ты не возражаешь, пора бы заняться поисками Альвареса.

Я вздохнул, повыше поднял воротник пиджака и вынырнул из машины, быстро захлопнув за собой дверцу. Мои ноги тут же увязли в грязной жиже, а за шиворот затекли ледяные капли.

Пока я с трудом продвигался по размытой тропе, ведущей к поваленному частоколу, Миллер уже скрылся за темным дверным проемом особняка. Твердо решив прибавить скорости и как можно быстрее укрыться от разбушевавшейся стихии под дряхлыми сводами дома, я засеменил к крыльцу, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях.

Когда до спасительного навеса оставалось всего-навсего пару ярдов, я вдруг ощутил, как мой правый каблук стремительно съезжает куда-то назад, и тело упрямо заваливается в сторону. Вскрикнув, я с бешено колотящимся сердцем в самое последнее мгновение выставил в стороны руки, остановив начинающееся падение.