тишина, разбавляемая лишь редким завыванием ветра и скрежетом деревьев. Я словно находился в пограничье, в странном подобии чистилища, где жизнь во всех её проявлениях старалась держаться как можно дальше от скверны. Сам лес, на окраине которого мы стояли, редел, уходя на север. Через километр он перетекал в луг, а за ним начиналась осквернённая местность. И кто знает, каких она размеров.

Интересно, как скоро Ликура дойдёт до пещеры? Она что-то говорила о неделе пути, но уже почти середина осени и снег может пойти со дня на день. Думаю, мама будет подгонять разумного, чтобы тот быстрее ногами шевелил. И, всё же, чем она умудрилась завлечь его в такое путешествие? Ведь ему нужно идти по правилу трёх “Х”: хрен пойми куда, хрен пойми зачем, хрен пойми с кем. Вот тут я был согласен с сестрой – намного проще его так, в лапах принести.

– Сиал, что делать будем?

– Ну, мне вот интересно: как выглядят осквернённые места вблизи. Может, подойдём поближе, посмотрим?

– Мы, вообще-то, должны найти мне покушать, – с обидой ответила Калиса.

– Хоть одним глазком!

– Только из леса не будем выходить.

– Ты лучшая, – я помчался в сторону скверного леса радуясь, что не пришлось Калису упрашивать. А то, что всего лишь из леса не выходить, так это не проблема: поверхность луга ровная, а зрение у меня отличное. Да и желания соваться в злачные места у меня не наблюдалось.

Встав в тени редеющих деревьев, я всмотрелся в искорёженные стволы скверного леса. Скверна не просто скопировала живых существ и исказила их, но ещё и переписала их поведение, отчего они выглядели ещё более странно и пугающе. Чего только стоил арахнид, размером с автомобиль: словно не ощущая своих габаритов, он планомерно оплетал рыжей нитью облысевшие кроны стоящих рядом деревьев, создавая огромнейших размеров паутину.

На другом краю леса показалось существо, внешне напоминающее кабана с пастью, усеянной клыками всевозможных размеров и форм. Подойдя к одному из деревьев, изменённый скверной кабан стал передними лапами раскапывать землю, попутно вырывая из земли и проглатывая толстые корни мёртвого дерева.

Крона мёртвого дерева зашелестела, и массивная ветка со скрежетом опустилась на спину свинье с такой силой, что даже за километры был слышен хруст сломавшегося позвоночника.

Дерево вытащилось из земли, пользуясь корнями как осьминог щупальцами, и развернулось. Его передняя часть напоминала обычный сухой ствол в метра три высотой с шершавой потрескавшейся корой, заканчивавшийся кроной искорёженных ветвей разной длины, формы и степени уродства. Книзу ствол переходил в огромное количество разномастных корней, чем-то напоминавшими конечности пауков и осьминогов одновременно.

Ствол древня расщепился на две части, образовав огромный вертикальный зёв. Одной из ветвей дерево схватило животное, пытавшееся отползти в сторону. Оглушительно визжа, верхней половиной тела свинья пыталась вырваться из мёртвой хватки, но тщетно. Не спеша, древень закинул себе в ствол кабана и захлопнул его с отвратным чавкающим звуком, из разреза в стволе фонтаном брызнула фиолетовая кровь. Постояв пару секунд, дерево развернулось, ловко окопалось в землю и замерло.

– Слушай, сестра… Пойдём… – я медленно повернулся и побрёл в сторону родного леса.

– Сиал, что с тобой? Ты какой-то нервный?

– Нервный? – меня переклинило от этого слова. – Ты вообще видела, что там творилось? Нет, ну ты видела? Видела? Этого паука? А живое дерево, которое сожрало кабана? Знаешь… К чёрту этот осквернённый лес! Мне и тут приключений хватает, те же волки, или эти птицы-переростки. Тут меня деревья сожрать не пытаются, уж на том спасибо! Нет, нет, нет! Я к этой обители абсурда и близко подходить не намерен!

– Братик, тебе страшно? – не скрывая злорадства зубоскалила сестра.

– Страшно? Мне? Не, ни разу! Вообще, ни капельки! Просто знаешь… Я тут подумал… Мы ведь так тебе и не поймали еды, а время уходит. Скоро нас мама может позвать, тогда у нас и шанса не будет тебя накормить, так что пойдём, надо спешить.

Не знаю, как там кто что хочет, но выходить из зоны комфорта и искать приключения на свой хвост у меня желания нет. Вот подрасту, обзаведусь магией, там и посмотрим.

Сестра предложила сходить к тому месту, где мы видели птиц. Прошло уже несколько дней и, возможно, стая волков собралась неподалёку – а раз там теперь нет вожака, то можно попробовать их сцапать. План был признан вполне годным, и мы сразу направились к поляне. Вот только наша удача проявила себя куда быстрее и подарила нам оленя, которого сестра заметила на полпути к поляне. Через час погони сестра отдалась пороку чревоугодия. Да и я, под шумок, урвал пару кусочков. А закончив – мы с удовольствием погрузились в лёгкую дрёму.

Раздавшийся голос матери выдернул меня из пучин сладких грёз. День подходил к концу, лес заливался оранжевым цветом заходящего солнца.

– Дети мои, где вы сейчас находитесь?

– Мы между северной границей леса и поляной, где были беркуты, – быстренько объяснила Калиса.

– Я, вместе с разумным, только что подошла к нашей пещере. На ночлег решили остановиться внутри, рядом с входом. Поутру я поведу его к западной площадке. А после будем плутать по пещерам. Два или три дня на дорогу у вас есть. Но поторопитесь. Время идёт против нас.

Хоть мы и помчались сразу, но на горное плато вышли под конец второй ночи пути. За лесом постепенно светало, и следовало поторопиться. Когда до входа оставалось меньше минуты бега, Калиса сообщила о нашем прибытии. Ликура попросила нас направиться в пещеру с кладкой и предупредила, чтобы мы были готовы к возможным сложностям. Разумный будет сопротивляться, нам ни в коем случае нельзя приближаться к нему и вступать в бой.

Мы ускорились и влетели в преддверие пещеры. Раздался лёгкий хлопок. За ним последовал сдавленный крик. Посередине пещеры стояла Ликура в драконьей форме, рядом со стеной лежали два наплечных мешка и всякие вещи, а недалеко от них два спальника. Один пустовал, а другой был связан, брыкался, издавал непонятные звуки и катался по полу.

Я уже было хотел поинтересоваться судьбой ожившего спальника, но меня сбила с мысли мелкая зелёная особа, стремглав устремившаяся к Ликуре. Наплевав на все предупреждения, Калиса со щенячьим восторгом прилипла к матери. Ликура не стала её отчитывать, а лишь наклонилась и потёрлась о её спину носом, и попросила встать за ней. Меня же она попросила подойти поближе.

– Здравствуй,