— Что-то не видно болотной живности. Ни лягушек, ни карликовых берез, ни даже кочки с осокой.

— Только лишайники и тина, Создатель. Причем очень часто — одно поверх другого, поэтому не стоит забредать в эти места. Селяне зовут их Долиной Голодных Ртов.

— Звучит жутковато…

— Все не так страшно. Непроходимая долина защищает селян от хищных тварей из Дикого леса. Помнишь, я говорил, что в этих местах не может быть вампиров? Болота сожрут их с такой же охотой, как и заблудившегося поросенка.

Тем временем со стороны гор на небо выползли черные, тяжелые тучи. Они надвигались быстро, с суровой неумолимостью, отгораживаясь неширокой белесой дымкой от голубого неба.

— Откуда они могли взяться? — задумчиво произнес Дьявол.

— Пожалуй, это моя работа, — признал Олег. — Я подумал, что неплохо бы промочить горло засохшим лишайникам.

— Твои силы безмерны, Создатель, а воля твоя — закон для нашего мира… — осторожно начал Дьявол и вкрадчиво закончил: — Но ты несколько переборщил. Боюсь, ливень будет такой, что на всю ночь хватит. Нужно успеть до ближайшей деревни.

Дьявол пришпорил коня, Создатель устремился за ним, и всадники вскачь понеслись по границе бесплодной земли. Тучи закрывали небо, охватывали справа и слева, нависали сверху, словно собирались обрушиться на путников всей массой и мгновенно раздавить, как клопов-недоростков. Застучали по траве первые крупные капли, но Олег, успевший осознать, что окружающий мир просто выполняет его мимолетное пожелание, усилием воли задержал начало дождя.

Впереди показалась деревня. Не одно из тех сыто расползшихся селений, что они встречали до сих пор, а компактная, сжавшаяся, словно гепард перед прыжком, застава, огороженная высоким частоколом. Судя по тому, что отесанные острия нескольких бревен сверкали свежей белизной, тын являлся насущной необходимостью. Ремонтировать ограды без причин люди обычно ленятся.

Всадники промчались в гостеприимно распахнутые ворота, спешились у крыльца ближайшего дома, отпустили коней под навес к коровам, а сами нырнули в дверь. Олег облегченно перевел дух, и в тот же миг с неба рухнул водопад.

Все вокруг мгновенно намокло, непонятно откуда понеслись шумные ручьи, порою сталкиваясь лоб в лоб и превращаясь в глубокие лужи; с очумелым визгом заметался, вздымая фонтаны брызг, забытый на улице поросенок, дохнули паром широкие черные грядки вдоль навеса, обиженно заржал разгоряченный Джордж, на круп которого потекла с крыши тонкая струйка. Воздух мгновенно посвежел. Олег поежился и отступил в дом.

— Создатель, — негромко окликнул его слуга.

Олег обернулся. Оказалось; горница битком набита людьми. Они не падали на колени, как сектанты, не орали дурным голосом, как селяне, они просто смотрели, смотрели с тем мертвенным изумлением, с каким корейцы разглядывают Петергофский парк, а кенийцы Екатерининский дворец, с каким изобретатель взирает на почему-то заработавший вечный двигатель, а баран — на новые ворота. Они смотрели круглыми глазами и не верили своим очам…

— Что это значит, Дьявол? — тихо спросил Олег.

— Слухи разлетаются быстрее птиц, Создатель. Они собрались торжественно тебя встретить…

— Опять?! Только этого нам и не хватает…

Первым очнулся кряжистый, темноволосый, с густыми бровями мужик лет сорока. Он сделал шаг вперед, неуверенно кашлянул и произнес:

— Мы приветствуем тебя, Создатель. Наши дома, наши руки, наши жизни — в твоей власти, Создатель. Выскажи свою волю, Создатель, и мы выполним ее, Создатель. Мы твои рабы, Создатель…

— Мне нужен только кров и постель на ночь, — несколько грубовато отрезал Олег и на всякий случай уточнил, — и ничего больше!

— Прими мой кров, Создатель! — растолкав земляков, упал на колени русый худощавый селянин и вскинул к Олегу мозолистые ладони. — Возьми мой дом в дар!

— Встань! — сурово приказал Олег. — Мне не нужен твой дом, мне нужен только ночлег.

— Умоляю, Создатель… — проситель поднялся на ноги.

— Хорошо, — отвернулся Олег от унижающегося человека. — Где твой дом?

— Он напротив, Создатель, — засуетился селянин. — Разреши, я отнесу тебя?

— Этого еще не хватало… Просто покажи дорогу.

— Слушаюсь, Создатель. — Селянин выскочил под дождь и мелкой трусцой побежал вперед.

Олег взглянул на небо. Тучи висели над самыми крышами и старательно «сливали воду». Первые, самые густые, потоки уже схлынули, но капли размером с виноград продолжали трудолюбиво стучать по лужам. Рядом вырос Дьявол, накинул Олегу на голову полу своего толстого, пахнущего дымом плаща, и они вместе вышли из дверей.

Домишко мужичка не представлял из себя ничего особенного — маленькие окна, закопченные стены. В горнице стол, пяток грубых табуретов, обитый железными полосами сундук. В дальнем от входа углу, каковой на Руси принято называть «красным», высокая двуспальная кровать, которую лихорадочно перестилала дрожащими руками бледная толстушка.

— Сейчас Рита ужин соберет, — заискивающе сообщил селянин.

— Ужина не надо, — предупредил Олег.

Дьявол целенаправленно устремился к противоположной от кровати стене и с интересом обнюхал неказистый кусочек дерева, лежащий на застеленной белым полотенцем полочке.

— Сандаловое дерево? Для отпугивания нечистого? Купцы из Хелены дерут за него три шкуры… — Дьявол повернулся к хозяину дома:

— Не помню, чтобы уделял тебе особо много внимания.

— Смилуйся, Создатель! — упал на колени селянин. — Отведи свою кару! Если я прогневал тебя, возьми мою жизнь, но пощади нашего сына…

— Я ничего не понимаю… — отступил от него Олег.

— Пятеро у меня было, Создатель, пятеро! — На глазах мужичка появились слезы. — Три девочки, двое сыновей. Бесследно все исчезли… Остался последний… За что эта немилость, Создатель? Чем я провинился перед тобой?

— Наверное, ты любил звать их по имени, — спокойно предположил Дьявол.

— Четверо детей, Создатель… — Селянин, не стесняясь, плакал. — Это больно… Я пережил столько боли, что искупил любую вину, Создатель… Прости меня. Возьми мою жизнь, но оставь сыну.

— Может, хоть ты объяснишь, в чем дело? — Олег повернулся к Дьяволу.

— Это жизнь, Создатель, — ответил слуга.

— Это не жизнь, это муки и страдание. — Женщина опустилась на колени рядом с мужем. — Прости наши грехи, Создатель, отведи свой гнев или обрушь его на нас. Пощади сына…

— Этот мир прекрасен, Создатель, — негромко, но уверенно заговорил Дьявол. — В нем распускаются нежные цветы, пасутся красивые олени, живут изящные пантеры. Но если запретить пантерам охотиться на оленей, изящества не будет, если запретить оленям есть цветы, не станет красоты… Если из мира исчезнут боль и смерть, горе и страдания — он превратится в пустыню.