– Ты с ума сошёл? Прошло десять лет, а не десять дней, чтобы что-то требовать от меня, Рауль! Зачем ворошить прошлое? Если тебя мучает совесть, то я ничем не могу тебе помочь. Я давно обо всем забыла. Если ты пришёл просто мило поговорить, как два старых знакомых, то вынуждена сказать, что ты выбрал неудачное время. Если тебя нужно что-то ещё, то обращайся к тем женщинам, с которыми ты спишь! – на одном дыхании четко выговорила Саманта и вскрикнула, когда холодные мужские пальцы обхватили ее запястье. Он сжал ее руку так сильно, словно хотел сломать, заставляя ее глядеть на него с нескрываемым ужасом. Рауль? Романтичный и чувствительный художник, обладающий тонкой и ранимой натурой, был совершенно неузнаваем в этом взбешенном и разозленном мужчине.

– Отпусти! – приказала Саманта, попытавшись выдернуть руку.

Не получилось. Крепкий и железный захват, который, кажется, никто не сможет разжать, если он сам не пожелает выпустить ее.

– Рауль, немедленно отпусти! – закричала девушка, вцепившись в его пальцы длинными красными ногтями. Он даже не шелохнулся, игнорируя боль и появляющиеся красные следы, и лишь продолжил беспощадно сжимать запястье женщины. А вот Саманта, заметив появляющиеся на его коже капли крови, машинально убрала руку и проглотила подступивший к горлу ком. Она не будет уподобляться ему, не станет причинять физическую боль в угоду уязвленного самолюбия. И почему… внутри нее образовался странный комочек напряжения, дрожащий и отдающий непонятной вибрацией под грудью?

– Не разговаривай со мной в подобном тоне, – прорычал Рауль, и Саманта изумленно уставилась на него. Она не привыкла слышать отчетливую угрозу от этого мужчины. Никогда раньше он не смел кричать на нее. – Не вздумай указывать мне, что делать и с кем спать. Я пришел, чтобы посмотреть в твои лживые глаза спустя десять лет и понять, сожалеешь ли ты о том, как подло со мной поступила. И знаешь, что я вижу, Саманта Джеймс? Что у тебя нет совести.

– У тебя нет никакого права рассуждать о том, есть у меня совесть или нет, – выплюнула Саманта, отметив, как опасливо сузились голубые глаза. – Прежде чем искать недостатки во мне, посмотри на…

Она не успела договорить, потому что мужчина со всей силы швырнул ее на кровать, как безвольную тряпочную куклу, а затем навис над ней. До ее ноздрей донесся терпкий аромат дорогого одеколона и лосьона после бритья, смешанный с его собственным неповторимым мужским запахом муската и корицы, который она, к сожалению, помнила до сих пор. Аромат, кружащий ей голову на протяжении долгих лет. Аромат, присущий одному единственному мужчине. Горячее дыхание опалило ее щеку, и Саманта выставила ладони вперед, упираясь в твердую грудь мужчины, отталкивая его.

– Поверь, скоро ты узнаешь, какой я, – оскалился Рауль. – За твое предательство ты расплатишься сполна. Я больше не тот жалкий щенок, ищущий ласку и заботу. Я заставлю тебя встать передо мной на колени и пожалеть обо всем. Ты будешь просить прощения за все, что сделала, и только тогда я отпущу тебя окончательно, Саманта Джеймс!

– Что за чушь ты несешь? – отмахнулась от него Саманта и поднялась на ноги, как только он отошел от нее. Ей потребовалась несколько секунд, чтобы отогнать оцепенение и наваждение, накатившие на нее от его близости. – Саманта Джеймс никогда не склоняет ни перед кем голову. Ты меня отпустишь? Десять лет назад мы расстались, и я свободна от отношений, основанных на обмане.

– Ты права, – внезапно согласился с ней Рауль. – В наших отношениях не было ничего хорошего. Но моя месть будет настолько изощренной, что прошлая связь со мной покажется тебе раем.

Да, Рауль Дюмон полностью поменялся, превратившись в озлобленного и бесчувственного человека, имеющего наглость обвинять ее в чем-то. Не зря тогда Саманта не потребовала от него объяснений, так как была уверена, что услышит от него очередную ложь. Этот мерзавец привык к тому, что всё ему сходит с рук. Именно поэтому Саманта разорвала их отношения первая. Ей не хотелось в итоге выглядеть наивной дурочкой, обманутой гадким лицемером. Жаль только, что избежать боли от разбитого сердце ей не удалось.

– Выплеснул накопившийся в тебе яд? – сжав незаметно кулаки, раздраженно бросила Саманта. – Не осталось больше ничего? Уходи, Рауль, и больше не ищи со мной встреч. Я жила без тебя десять лет, и я вовсе не жалею об этом. Почему бы тебе не последовать моему примеру? Или тебе настолько сложно забыть меня?

– Ошибаешься, Саманта, – ловко отпарировал Рауль. – Я забыл тебя как женщину, которую любил, но твои оскорбления и преступление я не забуду никогда. Я молчал много лет, выжидая подходящий час, и вот он наступил. Преступник не может остаться без наказания.

Прежде чем Саманта осведомилась, о чем идет речь, на пороге появился Энрике, пошатывающийся и громко бормочущий что-то себе под нос. Она подскочила к нему, шокированная тем, что происходило. С одной стороны – Рауль, приписывающей ее какие-то преступления и яростно отстаивающий свою точку зрения, угрожая местью, а с другой – пьяный Энрике, с трудом сохраняющей равновесие.

– Ты пил всю ночь? – шикнула Саманта, обхватив руками готового рухнуть на пол мужчину, но в ответ получила неясное бурчание. Энрике уткнулся носом ей в шею и тихо засопел, и она взглянула на коварно улыбающегося Рауля, явно, удовлетворенного развернувшейся сценой. Нет, это не тот мужчина, предлагающий ей выйти за него замуж. Нет, это не Рауль Дюмон, нежный любовник, пылкий возлюбленный. Все то, что он высказал ей сегодня, его манера вести диалог – они походили на повадки Адриана Николя Дюмона, славившегося беспощадностью и жестокостью. Саманта редко общалась с ним, тем не менее, нескольких раз хватило, чтобы сделать соответствующие выводы о его хладнокровии и суровости.

– Желаю тебе счастья в семейной жизни, – бросил напоследок Рауль, поспешно ретируясь из номера, оставляя Саманту в недоумении и растерянности. В каком преступлении обвиняет ее Рауль? За что хочет мстить, если именно он виноват в их разрыве? Это он изменил ей!

И почему столько лет Рауль держал в уздах гнев, сорванный на ней минутами ранее? Где он был все эти десять лет?

Надежда на лучшее

Входная дверь погрузившегося в полумрак особняка Дюмон тихо отворилась, и Рауль Дюмон, войдя внутрь, бесшумно прикрыл ее, чтобы не разбудить никого из слуг или, еще хуже, спящих Адриана и Кристину.

Солнце постепенно поднималось, озаряя гостиную слабоватым светом, однако этого было достаточно, чтобы Рауль разглядел сидящую в кожаном кресле светловолосую девушку. Мария Канарис? Он краем глаза посмотрел на настенные часы. Без четверти шесть. Даже слуги ещё не проснулись, не говоря уже о гостях и хозяевах. Почему же Мария поднялась так рано и устроилась в кресле, будто кого-то ожидает?

Удивлению Рауля не было предела, потому что он никак и не думал застать кого-то в гостиной в это время. Честно говоря, после случайной встречи с Самантой его мозг вообще отказывался думать, поэтому Рауль и наплевал на все принципы и предрассудки. Разбудил главного секретаря Адриана в три часа ночи, потребовав у сонного парня узнать о местонахождении прилетевшей из Милана супермодели и дав ему на выполнение задания всего тридцать минут, иначе завтра он мог бы не являться на работу. Конечно, Рауль не намеревался всерьез увольнять парнишку, тем не менее, угроза подействовала, и в положенный срок ему пришло сообщение на телефон с адресом.