открывала калитку в ограде, как она начинала блеять и бежала мне навстречу. Но в этот раз, правда, все было иначе. Белоснежка стояла на крыше козьего домика и смотрела на меня своими лукавыми глазками.

— Эй! — крикнула я. — Как ты туда забралась?

— Взяла и запрыгнула, — сообщила Фредерика, которая сегодня дежурила в загоне. — Ничего себе, да?

— Ты как, спустишься? — я поманила Белоснежку морковкой.

Козочка тряхнула головой и спрыгнула на землю. Пятнышко дремала в домике, а Снежинка стояла рядом и всем своим видом показывала, как она гордится козленком.

— У нас все хорошо, правда? — я почесала Белоснежку за ухом. Белоснежка снова заблеяла.

Я шла домой и думала, что с козочкой я неплохо придумала.

Вечером я написала Алексу, что у меня все в порядке. Недавно я получила от него открытку с двумя львами. «Дела у Белоснежки идут просто отлично! — сообщала я. — Она живет с нашими школьными козами, я хожу к ней каждый день, и козочка очень радуется каждому моему приходу. Другая Белоснежка все еще живет у фрау Балибар, но мне уже все равно!!!

Правда, мне не все равно, какие у тебя оценки по математике? Когда мы сможем снова поговорить по телефону? (Не по мобильному этой твоей Мари-Лу!!!) А еще лучше, если ты приедешь в Гамбург. Твоя Лола Львиное Сердце».

В субботу утром я пошла опускать письмо в почтовый ящик, а на обратном пути встретила фрау Балибар, которая пригласила меня в воскресенье вечером на горячий шоколад с яблочным пирогом. «Может быть», — ответила я.

В субботу вечером пришли Фло с Глорией. Мы хотели показать ей Белоснежку, а потом пойти и поесть мороженого.

— Ты удивишься, — сказала я Глории, — как привыкла эта козочка к нашей школе.

День был теплый, безоблачный. Но как там говорит бабушка? Не хвали день до вечера.

22. Цветы герра Занфтманна

— Вон она! — дернула я за рукав Глорию, когда мы вошли в школьный двор. — Видишь ее?

Белоснежка опять забралась на крышу козьего домика, и Глория удивленно кивнула.

— Здорово! Как это у нее получается?

— Все горные козы это умеют, — гордо сообщила я. — Но это еще не все.

Я прихватила из дома резиновое кольцо тети Лизбет и надеялась показать Глории наш маленький фокус.

Белоснежка приветствовала нас радостным блеянием, и мне показалось, что сегодня она еще живее, чем обычно.

Так оно и было.

Как только я открыла калитку в ограде, моя коза спрыгнула с крыши и бросилась прочь из загона. Снежинка заблеяла, а Пятнышко с любопытством выставила голову из домика. Я так испугалась, что не могла даже шевельнуться. Снежинка и Пятнышко тоже застыли. Не удивительно! Они никогда не выходили из своего загона. А Белоснежка уже была на мостике.

— Класс! — снова воскликнула Глория и рассмеялась.

Но мне было не до смеха. Я бросилась за козой.

— Эй! — закричала я. — Эй, Белоснежка, стой! Остановись!

Но козочка меня не послушалась. Она запрыгнула на мостик, прошлась по нему, спрыгнула на землю и дернула галопом к воротам, которые я оставила открытыми.

— Быстрее! — крикнула я Фло и Глории. — Поторопитесь! Мы должны ее догнать!

— Ты шутишь? — вдруг рассердилась Фло. — Я в инвалидной коляске, а ты говоришь, что мы должны ее догнать.

— Ой! — я замерла. — Извини, Фло, я…

Но подруга только махнула рукой.

— Лучше вы ее догоните, а я пока побуду со Снежинкой и Пятнышком.

Мы с Глорией выбежали из ворот. Я завертела головой. Слева козы не было. Справа — тоже. Вместо нее мимо нас пронесся маленький красный автомобильчик на скорости минимум восемьдесят километров в час.

— Черт! — запоздало возмутилась я. — Здесь школа! Он должен ехать в два раза медленнее!

Понятно, что водитель меня не услышал, потому что уже скрылся за поворотом. По другой стороне улицы шел старичок.

— Извините! — крикнула я. — Вы не видели здесь козу?

— А? — старичок поднес руку к уху. — Как вы сказали?

— Здесь не пробегала коза?

— Ко… что? — старичок так ничего и не понял.

Вот чертовщина! Не могла же я разорваться, чтобы бежать сразу во все стороны.

— Давай направо! — крикнула Глория. — А я — налево, хорошо?

Я бросилась вперед, по пути заглядывая во все садики и переулки. На фонарном столбе все еще висело объявление о пропаже Белоснежки. И я мгновенно представила, что придется писать новое. «Пропала маленькая белая козочка. Отзывается на кличку Белоснежка». Нет, нет, только не это!

Улица была совершенно пустынной. Это и понятно: в такой день все или в городском парке, или за городом, или…

— Белоснежка! — отчаянно закричала я. — Белоснежка, ты где-е-е-е?!

Я стояла как раз перед агентством похоронных услуг. Того, что с гробами. Сердце у меня колотилось как бешеное, в боку кололо. «Господи, пожалуйста, — взмолилась я. — Пусть Белоснежка отзовется!»

И тут же услышала блеяние.

Оно доносилось с перекрестка. Довольно отчетливо. Я так помчалась туда, что еще немного, и могла бы взлететь.

Блеяние доносилось из палисадника. От улицы его отделяла живая изгородь высотой мне по плечо. Невероятно аккуратная — будто ее подстригали маникюрными ножницами. Ни один листочек не торчал, не было ни одного просвета, словно ее пять раз на дню приглаживали зубной щеткой. Дорожку, ведущую к дому, обрамляли красные розы. Кустов сто пятьдесят. И три из них были сломаны. Сама дорожка казалась стерильно чистой, но прямо посреди нее виднелась россыпь черных шариков. Не узнать их было невозможно. Моя коза здесь!

Я осторожно открыла калитку. Палисадник был очень-очень ухоженным, почти как маленький парк. Везде росли цветы. Но не так, как у фрау Балибар. Здесь цветы были посажены на клумбах, огороженных низенькими решеточками, словно это были клетки с животными. Никогда еще я не видела столько разных растений вместе.

Наконец я заметила Белоснежку. Она стояла перед белым фарфоровым вазоном и жевала деревце. Очень-очень маленькое деревце. Настолько маленькое, словно его специально уменьшили. Наверно, красные листочки деревца оказались очень вкусными, потому что морда у Белоснежки была невероятно довольная. Карликовое деревце располагалось неподалеку от входной двери, рядом с которой на бронзовой табличке было написано: «Альберт Занфтманн».

— Белоснежка! — закричала я. — Иди сюда, негодница, ты же не можешь…

Больше я не успела ничего сказать, потому что слова застряли у меня в горле. Дверь отворилась, и в сад вышел высокий худой мужчина. Его серебристо-серые волосы были так же аккуратно подстрижены, как и его изгородь. На нем были розовая рубашка с зеленым галстуком и круглые очки в золотой оправе. В считанные мгновения его лицо изменило цвет и стало таким красным,