– Ты обижаешься, когда я о тебе забываю?

– Мне неведомо чувство обиды. Не забывай, что Душа вечна и мудра. Обижаться может только Эго. Но я жалею тебя, вернее мне жаль того времени, которое ты тратишь впустую, пребывая в разъёдинении со мною. Иногда ты отдаляешься от меня, от своего духовного начала. И тогда мне становится грустно и тоскливо. А когда ты помнишь обо мне, когда ты переполнена верой, я ликую. И я жду того момента, когда мы с тобой станем едины.

– Айла! Пойдём же скорее в поселение, я хочу познакомиться со всеми, может там кто-то мне знаком? Там, может быть я встречу бабушку и дедушку?

– Твоих бабушки и дедушки там нет. Они сейчас проживают земные жизни в очередных воплощениях. Не спеши. Придёт время, и ты вернёшься в свою настоящую семью. Ты сможешь жить здесь, если захочешь, а если пожелаешь, можешь создать себе свой мир, или несколько, а сюда приходить когда захочешь. Ты сама устанавливаешь правила. Пойдём лучше, погуляем.

Жаль… А меня так тянуло в ту живописную деревню у холма, прям сердце рвалось туда. Но здесь я должна была слушаться Айлу. Мы не спеша шли по мягкой невысокой траве, наслаждаясь ароматами цветущего луга, дыша полной грудью. Мне захотелось снять обувь и носки, чтоб голыми ступнями пройтись по земле, настолько она выглядела гостеприимной. Я разулась, ногам моим стало приятно и немного щекотно от колючих травинок. Через некоторое время (оно, ктстати здесь было абсолютно неконтролируемым) я вдруг проголодалась, Айла прочитала мои мысли и спросила:

– Чего бы тебе хотелось съесть?

– Даже не знаю. Чего-нибудь полезного и вкусного. И сытного. Я сладкоежка, вдобавок

– Тогда попей парного молока. Сейчас, скоро придём.

По узкой тропинке мы вышли к песчаному берегу ручья. Я даже не заметила, как пейзаж сменился, и долина осталась позади. А мы уже пробирались сквозь заросли дикого боярышника к большому раскидистому дубу. Под деревом, на мягком жёлтом песке была расстелена узорчатая скатерть, а на ней стояло несколько глиняных плошек и бутыль. Мы уютно расположились на песочке в тени дубовых ветвей. Я посмотрела на противоположный берег. За ручьём, который был шириной не больше метра были заросли диких кустов и деревьев, едва покрывшихся новой листвой. Водичка была прозрачной и манила своей прохладой. Было ощущение, что я оказалась в сказке про аленький цветочек, так как в одноименном мультфильме показывали примерно с такими же диковинными зарослями остров, где жило чудовище. Ну тот, в котором оказалась купеческая дочь…

– Ты пей молоко-то, а то остынет! Оно тёпленькое, – сказала Айла.

Я налила себе чарку молока из бутыли и насладилась вкусом натурального живого напитка. Потом ещё и ещё. Айла тоже пила с удовольствием чашку за чашкой.

– А это что такое? – спросила я, доставая из миски длинненькую оранжевую печеньку.

– Это сырные палочки. Ешь, таких на Земле не попробуешь. Очень сытные.

Я съела их штук 6 и наелась. Вкус и вправду был необыкновенный: немного сыра, немного каких-то специй и топлёного молока. И, кажется, миндаля.

– Вот тебе ещё десерт, – сказала моя попутчица, хозяйка это чудесного края, и протянула руку за широкий дубовый ствол. Из-за дерева она достала и поставила передо мной миленькую берестяную корзиночку с душистой крупной малиной.

– Спасибо, откуда ты знаешь, что я люблю малину? Я даже о ней и не думала сейчас.

– Ты забыла, кто я такая? – заулыбалась Айла-Душа. – Ешь, пожалуйста. Я тебя очень люблю, и мне приятно, когда ты вкусно и полезно ешь. И когда вообще ты что-либо делаешь полезное, умное, доброе и нужное. Не во вред себе, а на пользу себе и другим.

Я накинулась на малину, и после половины корзины стала есть через силу. Вкусная она была очень.

– Остановись, – сказала Айла, – впрок не наешься. Живот заболит. Не делай культа из еды. Старайся мало есть. Ты переедаешь от жадности, поэтому и жиреешь…

– Я переедаю?

– Да.

– Да я себе накладываю такие же порции, как детям!

– Накладывай меньше, чем детям. Им расти надо, а тебе уже нет. А сколько ты хлеба съедаешь со своими детскими порциями не замечала? А конфеток, булочек?

– Не продолжай. Знаю я всё. Просто силы воли нет.

– Всё у тебя есть, как и у любого другого человека. Неужели ты думаешь, что всемогущий Господь, сотворивший нас по своему подобию, наградил кого-то замечательными качествами, а кого-то другого обделил? Он справедлив, и любит всех одинаково. Осознай это раз и навсегда!

– Логично. Но просто почему тогда у одних всё есть, а у других ничего нету?

– Есть всё у тех, кто что-то делает. Понимаешь? Ключевое слово – "Делать", а не просто хотеть.

– А как узнать, что именно надо делать? Ключевое слово: "Что?"

– У тебя есть для этого мозги. А также руки, ноги, глаза и всё остальное. Раз смог кто-то другой, значит сможешь и ты. Терпенье и труд всё перетрут, слышала?

– Да, – вздохнула я, – я подспудно знала, что это прозвучит…

За беседой время шло незаметно, и вот над верхушками деревьев небо подёрнулось бледно-розовыми полосами заката.

– Знаешь, чего бы мне сейчас больше всего хотелось, Айла? Растянуться в полный рост на этом мягоньком тёплом песочке и заснуть. Сладко и безмятежно…

– Может ты ещё что-то хочешь узнать, пока мы здесь? – спросила Айла, не обращая внимания на моё полусонное состояние.

– Да. Вот, например, могу ли я с кем-нибудь встретиться здесь, в духовном мире. С тем, кого я знала на Земле.

– Можешь. Было бы желание.

– Вот, например, недавно умерла моя соседка. Вроде бы, она каким-то недугом долго страдала. Последние годы из дома не выходила. Еженедельно к ней скорая приезжала. Она, кажется, и не старая была.

– Поняла я кого ты имеешь в виду. Нет её здесь.

– Почему?

– Недостойную жизнь она прожила, потому что. Много зла сделала людям. Ты просто об этом не знаешь. Испортила жизнь своему сыну и мужу, злословила, завидовала, проклинала всех и вся.

– Никогда бы не подумала о ней такого.

– Такие люди, отвернувшиеся от своей души, жившие не в согласии со своей совестью, не попадают в духовный мир, где чистота. Личность после смерти тела, не умирает сразу. Она встречается со своей душой (примерно, как мы сейчас с тобой) в мире призраков, то есть там же на Земле, среди живых. Личность видит и понимает, что натворила, все свои грехи видит и чувствует то, что пережили обиженные ею люди. Она чаще всего раскаивается и просит прощения у своей Души,