Следует подробнее рассказать об убийстве шехзаде Мустафы. Бытует мнение, что Сулейман велел задушить его, поддавшись Хюррем, которая хотела видеть на троне своего сына Селима; причем умный и храбрый Мустафа якобы действительно мог возглавить Османскую империю после смерти отца. На самом деле, Сулейман имел все основания бояться собственного ребенка. Мустафу уважали янычары, он был популярен среди народа – и, значит, угроза государственного переворота под руководством шехзаде была реальна. Все это определило дальнейшую судьбу принца и приблизило его конец. В 1553 году – за несколько месяцев до того, как жизнь Мустафы оборвалась – венецианский дипломат Бернардо Наваджеро утверждал: «Невозможно описать, насколько он любим и желанен как наследник престола».

Смерть принца вызвала неоднозначную реакцию современников. Персидский шах Тахмасп I говорил, что правление Сулеймана дважды запятнано позорным убийством невиновных людей (первой жертвой пал великий визирь Ибрагим-паша, второй – родной сын султана). Согласно городской легенде, гибель Мустафы повлекла за собой еще одну трагедию: скончался шехзаде Джихангир, который якобы умер от тоски по старшему брату. В известной пьесе XVII века «Мустафа», написанной английским аристократом Роджером Бойлом, Джихангир и вовсе закалывает себя кинжалом на глазах у отца, произнеся перед этим скорбную тираду о своей дружбе с благородным Мустафой.

Легенда прекрасна и печальна – но надо учесть ряд обстоятельств. Во-первых, Мустафа покинул Стамбул в 1533 году, когда Джихангиру было 2 года, – отец отослал его в Анатолию управлять тамошними провинциями (сначала Манисой, а с 1541 года – Амасьей). Хюррем не желала возвращения Мустафы в столицу, ибо считала его главным конкурентом Селима в борьбе за трон. Судя по всему, в период с 1533 года и до конца жизни шехзаде ни разу не приезжал в Стамбул, и Джихангир не видел старшего брата – а, следовательно, не мог к нему привязаться. Во-вторых, Джихангир с детства отличался слабым здоровьем; вероятно, его смерть вызвана естественными причинами.

Европа пристально наблюдала за кровопролитиями в Топкапы. Отношения между Сулейманом I и его сыновьями (особенно убийство Мустафы) легли в основу десятков литературных произведений, созданных английскими, французскими и итальянскими поэтами и драматургами XVI–XVIII веков. Вот неполный список: «Трагедия Сулеймана» (1581) Габриэля Бонуни, «Сулейман» (1607) Джорджа Тилолу, «Трагедия Мустафы» (1609) Фулка Гревилла, «Мустафа» (1739) Дэвида Моллета, «Джихангир и презренный трон» (1748) Готтолга Пессинга, «Мустафа и Джихангир» (1761) Кристиана Вайсса.

Особую популярность приобрела пьеса Роджера Бойла «Мустафа» (1665). Она успешно ставилась в театрах и была переведена на несколько европейских языков. Автор изложил события османской истории однобоко – но большего и не требовалось для художественного произведения. В трагедии Бойла Мустафа обращается к отцу с последними словами:

Бойл был не первым европейцем, для которого реальные исторические персонажи окрасились в черный и белый цвета. За 100 лет до него Боден изобразил Сулеймана деспотичным и трусливым стариком, чье поведение, однако, соответствовало традициям османского государства.

По версии Бодена, Мустафа подписал себе смертный приговор еще в 1552 году, когда триумфально прибыл в Стамбул, подавив сопротивление персов. Народ встретил шехзаде ликованием – и отец не смог пережить популярность сына. Сулейман приказал задушить Мустафу в покоях Топкапы. Далее султан расправился с прочими реальными и мнимыми конкурентами, включая двоих шехзаде. В живых остался только Селим – его спасло то, что он остался единственным наследником. «Подобное было традиционным у оттоманов, потому что мечтать об империи могли все, но доставалась она только одному», – резюмирует Боден.

По мнению американского исламоведа Маршалла Ходжсона, Сулейман не был кровожадным. В результате интриг Хюррем ему пришлось казнить Мустафу, который мог стать достойным наследником престола, хотя и был рожден от другой женщины. В 1561 году – и снова в результате интриг – Сулейман предал смерти еще одного своего сына, шехзаде Баязида – уверяя самого себя, что поступает правильно, определяя очередь наследования.

Череда династических убийств сопутствует всей истории Османского рода, она неумолимо возобновлялась с воцарением нового султана. Мурад III лишил жизни пятерых своих братьев. Мехмед III приказал задушить 19 сводных братьев – детей его отца, Мурада III, от разных жен и наложниц. Об этом упоминает Шекспир в пьесе «Генрих IV», где Мурад III назван Амуратом. После коронации Генрих V говорит младшим братьям:

Также по распоряжению Мурада III задушили его сына Махмуда. Мурад IV убил четырех своих братьев, Мустафа IV – Селима III, Махмуд II – Мустафу IV, его мать, а также жену и детей находившегося в ссылке Мустафы III. Ахмеда II отравили. Смерти не избежал и Осман II – султан, который даже не успел возмужать. Он вошел в историю под прозвищем «Генч Осман» («Молодой Осман») – и изображен на портретах безусым и безбородым юношей. Главным событием его правления оказалась лютая зима 1621 года, когда Босфор замерз частично, а Золотой Рог – полностью. Несмотря на нежный возраст, падишах был жесток – например, он упражнялся в стрельбе из лука, используя в качестве мишеней слуг и военнопленных. Осман II погиб в 17-летнем возрасте от рук великого визиря Кара Давут-паши.

Всего в династии Османов было истреблено 78 шехзаде. Убийства прочих членов султанской семьи, великих визирей, иных чиновников и их родственников вовсе не поддаются исчислению. При этом в гареме показатели детской смертности были просто ужасающими. Так, из 100 детей Мурада III (XVI век) выжили, по одним данным, 19 сыновей и 26 дочерей; по другим – 22 сына и 29 дочерей. В XVIII–XIX веках ситуация не намного улучшилась: у Ахмеда III умерли 34 ребенка, у Абдул-Меджида I – 25 детей.

Топкапы веками хранит страшные тайны любви, надежды и смерти. Окна дворцовых хаммамов забирали решетками, дабы к купающимся не подобрались убийцы. В крохотных комнатках, которые исследователи считали кладовками, жили карлики, веселившие правителей Порты. На камне около ворот Кушхане ночью 2 сентября 1651 года добили и оставили лежать до рассвета валиде-султан Кёсем – жену Ахмеда I, мать Мурада IV и Ибрагима I.

Райкот красочно описывает ужасную смерть Кёсем в сентябре 1651 года. На 60-летнюю женщину напали четверо молодых людей – сторонников ее невестки и соперницы Турхан-султан, готовившей дворцовый переворот. С Кёсем сорвали одежду и украшения, оставив ее совершенно нагой. Затем жертву схватили за ноги и потащили к воротам гарема. Валиде-султан душили и били по голове; она яростно кусалась. Убийцы оказались неопытными и потому «трудились очень долго». Наконец, они решили, что все кончено, и побежали в Топкапы с радостными криками: «Она мертва, она мертва!» Однако Кёсем поднялась с земли, и убийцы вернулись. На шею жертвы снова набросили шнурок и сильно затянули его рукояткой топора…