Несмотря на то, что уже в течение нескольких месяцев Гагарин неофициально считался кандидатом № 1 на полет, окончательный выбор пилота был сделан всего за несколько дней до старта. Даже прилетев на космодром, все трое «обладатели скафандров» имели равные шансы первым полететь в космос. Ну, разве что у Нелюбова они были чуть меньше, чем у Гагарина и Титова.

Говорят, что перед отлетом на космодром о кандидатах на первый полет доложили Хрущеву. Перед Первым секретарем ЦК КПСС выложили две фотографии, Гагарина и Титова, и пояснили, что оба одинаково готовы к полету и что в космос можно отправить любого. Но кого именно, пока не решили. Может быть, Никита Сергеевич подскажет? Хрущев долго рассматривал фотографии, задавал вопросы, а потом сказал: «Выбирайте сами».

Так ли это было или выбор был сделан все-таки Хрущевым, теперь мы уже никогда не узнаем. Да и не так это важно. Даже если Гагарина выбрал Хрущев, сегодня можно сказать, что это был крайне удачный выбор.

Утром 6 апреля на космодром прибыл председатель Государственной комиссии по пуску корабля с космонавтом на борту Константин Руднев. Он сразу же отправился на совещание, которое проводил Королев. Рассматривались вопросы готовности ракеты, корабля и космонавта к запуску.

После совещания Руднев поручил Каманину и представителю Комитета госбезопасности Макарову отработать инструкцию по поведению космонавта, если приземление произойдет на территории иностранного государства. Делалось это на тот случай, если откажет тормозной двигатель, и корабль будет садиться за счет торможения об атмосферу. Тогда, действительно, надеяться, что спускаемый аппарат сядет в пределах Советского Союза, было трудно. Надо было предусмотреть и иные варианты.

Во второй половине дня Королев и Каманин рассмотрели задание космонавту на полет. В задании были указаны цели полета, действия космонавта при нормальном ходе полета и при возникновении нештатных ситуаций. Задание подписали Келдыш, Королев и Каманин.

А космонавты продолжали готовиться к старту. Основное внимание по-прежнему уделялось поддержанию физической формы. И докучали медики, которые не отходили от космонавтов буквально ни на шаг.

Утром 8 апреля Гагарин и Титов побывали в монтажно-испытательном корпусе и провели тренировки в спускаемом аппарате корабля, который был установлен на специальной подставке, отгороженной стойками с натянутой белой лентой, и освещался юпитерами для киносъемок. Космонавты проходили тренировку в скафандрах.

Первым начал тренировку Гагарин. Находясь в спускаемом аппарате, космонавт следил за включением систем, выполнял различные манипуляции и отрабатывал навыки по управлению кораблем.

Затем его место занял Титов.

Кроме освоения навыков пилотирования кораблем, космонавты также привыкали к своим позывным: Гагарин – «Кедр», Титов – «Орел». Связь с космонавтами поддерживал их товарищ по отряду Павел Попович, имевший позывной «Заря».

Днем на космодроме прошло заседание Государственной комиссии по пуску корабля с космонавтом на борту. Вел заседание председатель комиссии Руднев.

Комиссия утвердила задание на космический полет, предусматривавшее одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180–230 километров, продолжительность полтора часа. Целью полета являлась проверка возможности пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле, проверка оборудования корабля и радиосвязи. Также предполагалось убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта.

Затем на закрытом заседании члены комиссии обсудили еще несколько вопросов. Каманин от имени ВВС предложил первым кандидатом на полет назначить Юрия Гагарина, а запасным – Германа Титова. Комиссия единогласно одобрила это предложение.

При обсуждении вопроса о регистрации полета, как мирового рекорда, и допуске на старт и в район посадки спортивных комиссаров мнения разделились – главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения (РВСН), маршал Кирилл Москаленко и Келдыш высказались «против», Королев, Каманин и Руднев – «за». Было принято решение оформить полет, как мировой рекорд, но при составлении документов не разглашать секретных данных о полигоне и ракете-носителе. Впоследствии эта секретность привела к тому, что мы долгие годы не знали истинных обстоятельств полета и приземления Гагарина. А уж сколько мифов родилось вслед за этим, и перечислить трудно. О некоторых из них я расскажу в соответствующей главе.

Также был рассмотрен вопрос о вручении шифра логического замка космонавту. Только введя соответствующую комбинацию, пилот корабля получал возможность вручную управлять посадкой. До самого последнего момента не было ясно, выдержит ли психика человека условия космического полета. Поэтому решили перестраховаться и вручили космонавту специальный пакет, в котором на плотном листе бумаги были написаны три цифры: 1–4 – 5. По инструкции, в случае возникновения нештатной ситуации, космонавт должен был вскрыть конверт, прочитать цифры и ввести их в бортовое устройство, которое вслед за этим должно было «допустить» космонавта к управлению. Если бы пилот находился в «здравом уме и твердой памяти», он бы без труда справился с этим заданием. Ну а если бы с психикой было бы не все в порядке, то он, вероятнее всего, вообще бы забыл о существовании конверта и не смог бы вмешаться в управление кораблем.

Так рассуждали психологи и настаивали, чтобы космонавт до старта не знал этих заветных цифр. Но те, кто готовил космонавтов, считали иначе. Поэтому накануне старта Марк Галлай «шепнул» Гагарину секретное число. Потом и Каманин «ознакомил» космонавта с содержанием конверта. А после полета и Королев признался, что уже на стартовой площадке успел назвать Гагарину эти цифры.

Комиссия рассмотрела и еще один «скользкий» вопрос. С полетом первого космонавта спешили, поэтому ряд бортовых систем разработать попросту не успели. Так, на «Востоке» не было системы аварийного спасения. Вместо нее было установлено катапультируемое кресло. В таком варианте в первые секунды полета ракеты нельзя было дать 100-процентную гарантию спасения космонавта. Если бы она сработала, скажем, сразу после включения двигателей, то катапульта могла бы «выплюнуть» космонавта прямо в море огня. Или бы не успел раскрыться парашют. Или случилось что-нибудь еще непредвиденное. Поэтому было решено доверить автоматике спасения пилота только после 40-й секунды полета. А до этого момента выдать команду на катапультирование могли лишь два человека – Королев или Каманин.

Решив вопрос с катапультированием, комиссия приступила к рассмотрению самого важного вопроса – выбору пилота «Востока». По предложению Каманина Государственная комиссия утвердила основным пилотом корабля Юрия Гагарина, первым дублером – Германа Титова, вторым дублером – Григория Нелюбова.

Также было решено через день частично «повторить» заседание Государственной комиссии в торжественной обстановке. Так сказать, для истории.

Проведение «парадной» Госкомиссии также стало одной из традиций при подготовке пилотируемого пуска. Она проходит накануне стартового дня на 10-й площадке космодрома Байконур. И хотя все решения уже к тому времени приняты, официально назначение экипажей происходит именно тогда.