«Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд…» – подумал я, ещё раз, с интересом, обводя взглядом композицию «Бабы, банька и полное отсутствие водки!», а заодно, чувствуя как разгораются вполне естественные желания…

Нет, я, конечно, вроде бы как намеревался “блюдить, не допущать и всё такое”, как говорится, во имя её единственной и остальных, тоже не менее ценных… но всему бывает предел. Особенно под такими вот лихими атаками тяжёлой кавалерии.

– Дамы, мне, конечно, очень приятно то, что я вижу… – произнёс я, откровенно любуясь демонстрируемыми мне прелестями, – но не просветите ли вы меня, а что, собственно, здесь происходит? Не желаете ли сразу рассказать, дабы потом не было недоразумений и споров о том, кто будет нести ответственность за случившееся? А то ведь я вас сразу и откровенно предупреждаю – я, знаете ли, не железный. У меня и резьбу сорвать может!

Соблазнительницы переглянулись, и Яна, пожав плечиками, произнесла:

– Ну… я тебе говорила. Особой реакции не жди. В обморок он точно падать не будет, – она покосилась на меня и зачем-то попыталась прикрыть свою не такую уж и большую грудь. – Он меня по «Кливэльбьету» брать не стал, и не потому что не хотел, а потому что считал это не правильно. Так что..

– Вот оно как! Я поняла, – мурлыкнула лаоши, затем грациозным, кошачьим движением соскользнула с кровати, и, мягко покачивая бёдрами, понесла ко мне свой великолепный бюст, мягко колышущийся при каждом шаге. – Я, в общем-то, была бы и не против, если бы ты с чего-то там сорвался… но, к моему величайшему сожалению, мой дорогой ученик, нам этого сейчас нельзя…

Она остановилась в нескольких шагах от меня, и окинув с ног до головы шальным взглядом, мягко, но хищно облизнулась и приказала:

– Ну! Раздевайся! Или мне тебе помочь?

– Прямо так? – я вздёрнул бровь, уже откровенно пялясь на её совсем не по возрасту соблазнительное тело.

Я бы дал Ву Шу лет двадцать пять. Не больше. Но, даже зная, что эта женщина значительно старше меня, а по некоторым оговоркам так и вовсе перевалила за несколько сотен лет, всё равно никак не мог заставить себя относиться к ней соответственно. Будь она землянкой – вопросов бы не было. Дамы сильно старше меня – вообще не в моём вкусе! Но я, как ни старался, не видел в ней человеческое существо. Воспринимал её как ту же эльфийку, придираться к возрасту которой вообще верх глупости!

– Ну, хочешь – мы отвернёмся. Если, конечно, ты очень стесняешься, – попыталась подколоть меня лаоши.

– Было бы чего стесняться – ширмочку попросил бы! – фыркнул я, стягивая с себя одежду, и усмехнулся, буквально почувствовав, как глаза обеих красавиц мгновенно прикипели к моему достоинству, а взгляды замаслились. – Ну а вы что хотели, дамы? Естественная реакция, так сказать! А теперь, когда вы увидели всё, что хотели, и раз, по вашим словам, «нам нельзя», не соблаговолите ли вы объяснить мне для чего вам понадобилось устраивать мне подобную изощрённую пытку?

– А… Да! Км… Куда там нашим мужикам… – пробормотала Ву Шу, а затем, смущённо кашлянув, с некоторым трудом перевела взгляд на моё лицо и, постаравшись стать серьёзной, произнесла. – Понимаешь ли, Ку-Зи-Ма, если бы ты попал ко мне в ученики обычным, ничего не умеющим мальчишкой, то я бы воспитывала тебя поэтапно, шаг за шагом обучая, что и как нужно делать. Но ты уже взрослый и знаешь многое. Да и не думаю, что у тебя есть желание уходить в горы, в монастырь «Летящих лепестков», и там постигать искусство «Полуночного Лотоса». К тому же, из-за той твоей «особенности», про которую мы недавно говорили, классическое обучение может занять многие десятилетия. Так что не трать время и не стой столбом… г-хм… в общем, полезай в воду – я растворила в ней две пилюли, сделанные из «Духовного Персика». И сними свою защиту – она будет только мешать.

– Я так понимаю, что ты заранее всё это спланировала и подготовилась, – хмыкнул я, положив поверх одежды коробочку лингва-модуля и забираясь в бадью. – Даже Янку уговорила стать сообщницей!

Горячая вода поначалу обожгла кожу, а затем словно бы стала ледяной, и по телу побежали мурашки, которые почти сразу же сменились ощущением комфорта, вкупе с чувствительным, но приятным покалыванием миллионов иголочек. При этом накатило такое желание, что я чуть не взвыл и голодным волком уставился на забравшуюся с противоположной стороны эльфу. Однако прежде чем я что-то сделал, сзади меня обхватили за плечи крепкие тонкие руки, и в губы ткнулась пиала, почти до краёв наполненная сиреневой жидкостью.

– Как будто ей нужно было, чтобы её уговаривали… – фыркнула лаоши у меня за спиной, а Яна залилась краской до кончиков ушей и поплотнее сжала колени. – Пей! Это особое сливовое вино, которое делают только в монастыре «Летящих лепестков»! Оно нейтрализует побочные свойства пилюль. А ты, девочка, заканчивай стесняться и не прячь от молодого человека сокровенное!

– Я даже спрашивать не буду откуда оно у тебя и для чего. С твоей-то манерой одеваться. – махом осушив чашку, прохрипел я. – А если бы я не наткнулся на этих обезьян, и мы не нашли чудо персик?

Само по себе страстное желание немедленно, вот прямо сейчас, овладеть обеими женщинами никуда не пропало, но, как ни странно, в голове прояснилось, и я теперь вполне мог себя контролировать. И к тому же внятно говорить, а не рычать и мычать, как секунду назад.

– «Духовный Персик», конечно, подходящий ингредиент, потому как насыщен женской частью духовной составляющей «Иню-ё», но его легко можно было заменить на то, что я собрала практически у самого города, – ответила мне Ву Шу, налегая на спину своей немаленькой грудью и подавая мне вновь наполненную пиалу. – К тому же у меня был вчера почти весь день на то, чтобы подготовиться.

Градусов в коварном напитке было этак двадцать, но их почти не чувствовалось. Зато вкус у вина был непередаваемым. Натуральный божественный нектар – куда как лучше всего того, что я пробовал у себя на родине. К тому же он был тёплым, и складывалось впечатление, что выпить его можно сколько угодно и без каких бы то ни было последствий.

– В монастыре «Летящих Лепестков», с момента его основания в тайной горной долине, всегда жили женщины. Они искали это место с разными целями, кто-то оставался, кто-то уходил, добившись своего, однако иногда в это сакральное место попадали и мальчики. Тогда одна из юных послушниц брала его себе на воспитание и, когда он вырастал, становилась его любовницей и учительницей, – рассказывала лаоши, параллельно делая мне массаж, попутно надавливая на какие-то точки. Смысл многих из которых был мне незнаком, но от чего по телу прокатывались волны наслаждения. – В постели и на ристалище подросшие юноши постигали искусство «Полуночного Лотоса» и, став мастерами, уходили, оставляя на прощание монастырю подарок в виде новых будущих монахинь, потому как от таких союзов рождались исключительно девочки. Для них это был долгий процесс постижения новых знаний, постижения собственного тела, а также приручения, укрощения и, под конец, слияния мужского, духовного и женского начал. Они становились известными воинами, доблестными героями, философами и чиновниками, но всю свою оставшуюся жизнь свято хранили тайну существования монастыря. Это был первый путь «Земного Единения» из двух, которыми можно встать на путь постижения «Полуночного Лотоса»…