властями. Напротив, она ведет к такому положению дел, которое, с точки зрения государства и общественного мнения, еще хуже, чем до обращения к политике регулирования цен. Если государство желает, чтобы дети бедняков не знали недостатка в молоке, оно должно покупать молоко по рыночной цене и продавать его себе в убыток малоимущим семьям по более низкой цене. Убыток можно покрыть из налоговых поступлений. Но если правительство просто устанавливает цену на молоко на уровне ниже рыночного, результат будет противоположным желаемому. Предельные производители, имеющие самые высокие издержки, во избежание убытков перестанут производить и продавать молоко. Они используют своих коров и свой труд для других, более прибыльных целей. К примеру, они могут заняться производством сыра, масла или мяса. Предложение молока станет меньше, а не больше. Тогда государству придется выбирать между двумя возможностями: либо отказаться от всякого регулирования цен на молоко и отменить принятый ранее декрет, либо дополнить первый указ еще одним. Во втором случае ему придется зафиксировать цены факторов производства, используемых в производстве молока, на таком уровне, чтобы предельные производители больше не несли убытков и воздержались от сокращения производства молока. Но тогда та же самая проблема повторяется на следующем переделе. Предложение факторов производства, необходимых для получения молока, сократится, и государство вновь окажется там, откуда начинало, столкнувшись с провалом своей затеи. Если оно будет упорствовать, ему придется пойти еще дальше, устанавливая потолок цен на факторы производства, необходимые для производства тех факторов производства, которые необходимы для производства молока. И так, шаг за шагом, государству придется идти все дальше и дальше, фиксируя цены всех потребительских благ и всех факторов производства – людских (труд) и материальных – и принуждая каждого предпринимателя и каждого рабочего продолжать свое дело при пониженном уровне цен и заработной платы. Ни одна отрасль промышленности не избежит этого всеохватывающего процесса установления цен и заработной платы и общего декрета, предписывающего производить товары в таких количествах, какие считает нужным государство. Если оставить вне регулирования какие-либо отрасли промышленности, туда начнут перетекать труд и капитал, а в итоге упадет производство всего того, на что государство установит потолок цен. При этом пострадает производство именно тех товаров, которые государство считает особенно важными для удовлетворения потребностей народных масс[30].

Но в момент установления всестороннего контроля над экономикой вместо рыночной экономики мы уже имеем германскую модель социалистического планирования. Теперь всю деловую активность регулирует правительственный совет производителей, который и решает, как следует использовать средства производства – рабочую силу и материальные ресурсы.

Изолированные мероприятия по регулированию цен не достигают поставленных целей. Фактически они дают эффект, обратный задуманному. Если правительство, пытаясь устранить эти неизбежные и малоприятные последствия собственной политики, будет идти в том же направлении все дальше, оно в конечном итоге трансформирует систему капитализма и свободного предпринимательства в социализм.

Многие американские и британские сторонники регулирования цен восторгаются мнимыми успехами нацистской политики в этой области. Они верят, что германский опыт доказал возможность регулирования цен в рамках рыночной экономики. Нужно только действовать столь же энергично, стремительно и жестоко, как нацисты, полагают они, и все у вас получится. Эти люди, желающие воевать с нацизмом, перенимая его методы, не понимают, что нацисты преуспели в создании социалистического государства, а не в реформе рыночной экономики.

Между рыночной экономикой и социализмом нет третьей системы. Человечеству нужно выбрать между этими двумя системами, пока одной из альтернатив не стал хаос[31].

То же справедливо для случая, когда правительство берется устанавливать нижний уровень цен. Самым важным примером установления цен на уровне более высоком, чем сложился бы на свободном рынке, является законодательное установление минимальной заработной платы. В некоторых странах уровень минимальной заработной платы напрямую устанавливается государством. Правительства других стран воздействуют на ставки заработной платы косвенными методами. Они предоставляют свободу действий профсоюзам, наблюдая со стороны за тем, как они используют меры сдерживания и принуждения по отношению к работодателям и наемным работникам. Без этого забастовки не достигали бы нужных профсоюзам целей. Забастовка не смогла бы вынудить предпринимателя согласиться на заработную плату более высокую, чем устанавливает свободный рынок, будь он волен нанимать новых работников вместо бастующих. Сущность современной политики профсоюзов заключается в применении насилия или угрозы применить насилие при благосклонном покровительстве властей. Таким образом, профсоюзы представляют собой важный элемент государственного аппарата сдерживания и принуждения. Когда они добиваются ограничения минимума заработной платы, это равносильно вмешательству государства с той же целью.

Профсоюзы добились больших успехов в принуждении предпринимателей повышать заработную плату. Но результат их усилий совсем не тот, что им приписывают. Искусственно завышенные ставки заработной платы создают постоянную безработицу для существенной части потенциальной рабочей силы. При повышенных ставках заработной платы становится невыгодно нанимать рабочих с наименьшей производительностью. Предпринимателям приходится ограничивать производство, и спрос на рабочие руки падает. Профсоюзы редко задумываются об этом неизбежном результате своей деятельности; им безразлична судьба тех, кто не входит в ряды их братства. Но с государством, которое стремится к росту благосостояния всего народа и хочет доставить выгоду не только членам профсоюзов, но и всем тем, кто потерял работу, дело обстоит иначе. Государство стремится увеличить доходы всех рабочих, и то, что многие из них не могут найти работу, никак не отвечает его намерениям.

Эти безрадостные последствия политики минимальной заработной платы делаются все более очевидными по мере укрепления профсоюзов. Пока профсоюзы охватывали только часть рабочих, преимущественно квалифицированных, обеспечиваемый профсоюзами рост заработной платы вел не к безработице, а к перетеканию рабочих рук в те отрасли бизнеса, где профсоюзы были слабы или их вовсе не было. Рабочие, потерявшие работу из-за деятельности профсоюзов, предлагали свой труд в тех отраслях, где не было профсоюзов, и там ставки заработной платы снижались. Следствием роста заработной платы для организованных рабочих было снижение заработной платы для неорганизованных рабочих. Но с распространением профсоюзов ситуация изменилась. Теперь рабочим, потерявшим работу в одной отрасли, трудно ее найти в других. Они приносятся в жертву.

Безработица существует даже в отсутствие вмешательства государства или профсоюзов. Но на свободном рынке труда господствует тенденция к исчезновению безработицы. Тот факт, что безработные ищут работу, ведет к установлению ставок заработной платы на таком уровне, который позволяет предпринимателям принимать на работу всех, кто хочет работать и зарабатывать. Но если закон о минимуме заработной платы не позволяет привести ставки заработной платы в соответствие с условиями спроса и предложения, тогда безработица становится постоянным массовым явлением.

Есть только одно средство обеспечить рост рыночных ставок заработной платы для всех, желающих работать: увеличить