– Слушай, только не нужно обострять на ровном месте. Или тебя твое девичье эго съедает? Так не пренебрегаю я тобой. Ну вот какой тебе кайф от того, что я буду тупо двигаться, держа при этом в голове не тебя, а то, что инвалид, и ты это прекрасно знаешь. Да там вообще мысли начинают лезть такие, что мама не горюй.

– Доброход, ты вообще в курсе, что у тебя в башке водятся тараканы размером со слона?

– Сам не понимаю, как они там помещаются.

– Ну что же, ты и сам не знаешь, что потерял. Уж поверь.

– Верю.

– Завтра в семь утра как штык. Будем думать, как этого Бекнияза доставать станем.

– Есть в семь утра как штык, – вытягиваясь в струнку и бросая ладонь к обрезу шлема, отрапортовал он.

– Вольно. К-клоун, – махнула на него, как на нечто совершенно безнадежное, и вошла в дверь юрты.

Виктор обождал пару секунд и двинулся следом. Но внутри, как и полагается, он никого не встретил. Мини-локация отработала как часы. Н-да. Вот интересно, а какого он выделывается? Инвалидность? Да ладно. Когда это она ему мешала.

А с какого он отказал Гюзели? Наверняка ведь упустил возможность обзавестись союзницей, которая имела влияние на своего отца. Непись? И что, до этого они были какими-то особенными? Хм. А вообще когда он в последний раз-то? Блин, что-то слишком много вопросов не по делу.

Подошел к сундуку и скинул в него все ценное, оставив при себе только самое необходимое. Это у него уже привычка не носить с собой ничего лишнего. Ну вот к чему ему модификаторы или эпический доспех, который ему ни разу не по размеру. Пусть уж в сундуке валяются. Конечно, он тоже не безразмерный, поэтому периодически чистится, а имущество перекочевывает либо на рынок, либо в банк.

Лера особо возражать не стала. В конце концов было же дело, когда он вначале качал перса, пропадал в виртуале чуть не сутками. Потом вошел в колею. Но сейчас вот приперло. Опять же нарисовался Алексей, который тянул девушку на прогулку, без довеска в виде Чернова. И тот поспешил поддержать парня в его стремлении побыть с любимой.

Когда вернулся в игру, в стойбище уже пылали вечерние костры. От огромной юрты хана доносился веселый гомон. Неписи отрабатывали сценарий веселья по полной, невзирая на отсутствие игрока.

Собрался было направиться на выход, но замер посреди комнаты, пытаясь ухватить промелькнувшую было мысль. Только что он о чем-то подумал. Но как отрезало. А ведь что-то очень важное. Во всяком случае, ощущение важности не отпускало.

Минут пять простоял в бесплодных попытках ухватить ускользнувшую мысль. Потом решил попробовать ассоциативное мышление. Завалился обратно на тахту. Открыл глаза. Задержал взгляд на потолке. Сместил его на вход. Рывком сел, сбросив ноги на пол. Скользнул взглядом по сундуку. Поднялся и направился было на выход, как вновь замер и посмотрел на сундук.

Есть! Он вспомнил. Постоял еще минут пять, прикидывая все «за» и «против». Припомнил, что за мысли бродили в его голове за последние сутки, в перерывах между схватками с мобами. Решительно подошел к сундуку, повозился в нем и теперь уж окончательно направился на выход.

По всему стойбищу горели костры. Однако они не столько разгоняли ночь, сколько в неровном свете сгущали мглу в отбрасываемых тенях. Всюду слышались крики, смех, задорные молодые голоса. Это что же, искин расстарался ради одного-единственного игрока? Пожалуй. И сомнительно, что с его уходом тут все замрет. Проще продолжать сценарий, чем потом запускать его в авральном режиме.

Большая юрта хана, как говорится, впечатляла. До этого он в эту часть стойбища попросту не захаживал. Не было нужды. Теперь же видел жилище местного правителя воочию. Вообще-то все та же юрта. Разве только раза в полтора выше и диаметр вдвое больше обычной.

– О-о, бахадур Доброход, подходи, садись по левую руку от меня, – приметив гостя, тут же позвал его Бекнур.

Виктор не стал скромничать, хотя и понимал, что это небывалая честь для игрока, у которого в репутации всего лишь равнодушие.

– Хан, позволь тебя поздравить с великой радостью избавления твоей дочери от незавидной участи.

– Твоими стараниями я обрел эту радость, бахадур.

– Я всего лишь выполнял условия нашего с тобой уговора. Ты предложил более чем щедрую плату, а я только сослужил тебе службу. А хотел бы стать тебе другом. И в знак дружбы прошу принять от меня дар. Я надеюсь, он будет достоин такого великого воина и мудрого хана.

С этими словами Виктор сделал то, за что любой нормальный игрок, и даже последний нуб, назвал бы его дебилом. Сетовый эпический масштабируемый доспех – это такой приз, которым дорожат, выставляют на аукцион, но только не преподносят в дар неписи, основываясь на каких-то эфемерных умозаключениях, догадках и выводах.

Глухо брякнув, доспех лег поверх пиршественного стола. И в юрте тут же повисла звенящая тишина. Не доносилось ни звука даже снаружи. Виктор едва переборол желание потрепать свое ухо, дабы убедиться, что со слухом у него все в порядке.

– Этот подарок достоин хана, – наконец обрел дар речи Бекнур. – Ты хочешь купить мою дружбу, Доброход.

– Этим даром я хочу лишь показать степень моего уважения к тебе, хан. И ничего более. Я не прошу ничего взамен, потому что уже награжден без меры, удостоившись места по левую руку от тебя. И пусть знает тот, кто вынужден был уступить это место, я на него не претендовал и почитаю за великую честь оказаться за этим столом с самого края, у входа в юрту.

– Слова, достойные уважения.

Сработало! С хазарами в общем все осталось неизменным. Все то же равнодушие, при единичке прогресса к дружелюбию. Зато с ханом Бекнуром и его подданными получилось переступить через ступень и заполучить сразу уважение. А это ох, какие интересные перспективы.

Все же права была Сусанна: ничто в игре не происходит просто так. Квест на освобождение Гюзели. Приглашение на пир в ханский шатер, при всего лишь равнодушии. Эпический сетовый масштабируемый доспех не разбросан по всей степи, а собирается в одном данже, за один проход. И по уровню хану впору. Словом, в одной точке сошлось так много, что Виктор решил все же рискнуть. И вот не прогадал.

– Но пусть знают все, – продолжил хан, – в моей юрте твое место всегда по левую руку от меня. Такова моя воля.

Гости тут же взорвались дружным одобрительным гомоном. Послышались восхваления в адрес мудрого, справедливого и могущественного хана. Под этот шум Виктора начали подталкивать к его месту, пока наконец не усадили за низкий стол.