а не согреется. Шафараз была опытной и сильной шаманкой. Камень равномерно и медленно бледнел, терял насыщенность цвета. Он ушел из красного в фиолетовый, наконец, возвращаясь к синему оттенку, который был с самого начала.

Теперь Шафараз ловким движением деревянной клюки скинула камень с живота девушки, уже не желая касаться его рукой. Камень покатился, а шаманка подгоняла его ловкими движениями, пока не загнала в углубление в полу и не захлопнула над ним крошечную крышку шкатулки.

— Вот теперь ты теплая, ты дышишь. Почему еще спишь? – недоуменно обратилась Шафараз к молчаливому телу.

Шаманка взяла другую шкатулку и выкатила из нее камень прямо в ямку между ключиц. Она обратилась к нему, вызывая яркую фиолетовую вспышку. Теперь девушка должна была очнуться несмотря ни на что.

Эффекта не было.

Шафараз повторила действие. Результат был тем же. Тогда она открыла рот девушки и вдохнула ее дыхание и резко вскочила с остановившимся, расстроенным взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, нет, не здесь, – зашептала женщина, заметавшись по своим владениям, будто бы что-то ища. Наконец, она достала какой-то порошок и посыпала его на запястье утопленницы. Вены под кожей набухли и стали яркими, но кровь текла по ним черная.

Шаманка села на пол, закрыв лицо ладонями. Ее работа была закончена. Пришло время ждать вождя.

Шафараз высунулась из вагончика в ледяную тьму прямо в платье, не накинув на себя даже шаль.

— Рифу мне сюда, быстро, – крикнула она ближайшему вашниру.

Вождь уже должен был вернуться с уловом. Шаманка провозилась с девчонкой весь день до ночи, и теперь две луны равнодушно смотрели на ее старое лицо блестящими звериными глазами.

Глава 6. Бракованный товар

Рифа появился на пороге Шафараз весь в снегу. За его спиной гудела метель, поднимая миллионы снежинок с земли и неба и бросая их в людей.

— Ты привела ее в чувство?

Шафараз зыркнула на него злым, нетерпеливым взглядом и недовольно повела плечом.

— Думаешь, в мир вернулась настоящая магия, вождь? – оскалилась она.

— Это значит, что она мертва?

— Ты уже дважды не прав. Умный мужчина сначала послушает, потом станет придумывать. Хочешь гадать – иди на площадь и предсказывай рагласианам будущее за медяки, – злобно шипела шаманка.

Рифа склонился перед ней и терпеливо молчал. Он знал Шафараз как добрую спутницу, мудрую советчицу и помощницу во всех его делах. Еще он знал, что если у нее что-то не получилось, то она приходит именно в такое раздражение. А раздражение может перерасти и в гнев, который страшен тем, что уважение не позволит дать ей отпор. Так что он отряхнул шапку из белого меха, снял мягкие сапоги и прошел к огню походной печи.

— Прости меня, мудрая Шафараз. Я стал с порога говорить, не поблагодарив тебя за те заботы, которые легли на твои плечи и ложатся каждый день, когда ты словно мать каждому из вашниров в моем отряде. Сегодняшний день принес тебе новую проблему. Я готов выслушать каждое твое слово с превеликим уважением.

Шаманка молчала, гордо подняв голову и демонстрируя презрение, а Рифа ждал, стараясь не изучать ее временный дом пытливым взглядом.

— Она жива, но я не могу ее разбудить, – наконец сказала Шафараз. – В ее теле яд, определить который я не смогла. Все, что я сделала – лишь поддержала ее жизнь, как могу. Яд медленный и убивает не только тело, но и все живое в этой женщине. Ее суть, ее душу.

— И что же нам делать? Припасы на нуле, дикие ушли далеко в высокие горы, с такой глубиной снега преследовать их затея смерти на потеху. Золота нет! Остаться здесь на зиму и построить рыбацкий поселок?

— Ты собрался рыдать у меня на плече, Рифа? – высокомерно повысила голос мать Шафараз. – Может быть не стоило идти в эти места под осень? Все знают, первый месяц осени на Севере восхищён силой, которую дает ему холод. Нигде в мире он не может устраивать снежные бури, морозить лес и ходить в серебре снегов с головы до ног. А здесь ему дано такое право. Все знают, что это злое время. Мы прибыли в четвертый месяц лета, который грустит из-за того, что не имеет никакой власти и подчиняется холодным ветрам. Он плачет каждый день, что не скопил силы сохранить свое тепло. Наши фургоны застряли в дорогах, которые развезло его слезами. Что ты собирался выгадать здесь, вождь? Какую добычу ты хотел взять? Ну вот мы и дотянули до глубоких снегов. Живем ловлей рыбы, кочуем по этому ледяному краю. А что будет дальше? Зима будет долгой и жестокой.

Он лишь покачал головой. Мать Шафараз была права. Было принято много неверных решений, о которых мужчина сожалел. Ему нечего было сказать в свое оправдание.

— Мы поступим так, мой вождь, – снизошла шаманка. –Ты продашь эту женщину как королеву диких – за хорошие деньги, чтобы хватило на путь домой с честью. Но предупредишь, что она была больна при поимке, и ей будет нужен лекарь. Пусть рагласиане лечат свою как умеют.

— Думаешь, она из них?

— Она не дикая, тут нет сомнений – достаточно посмотреть на узоры на руках. Они палками по песку рисовать не умеют, не то, что такое. Она не наша – сам видишь. Тут сомнений нет. Острова, где хоть кто–то живет – далеко на Юге в глубине морей. Или – рагласианка, или с лун упала на нашу голову. Срочно продавай за сколько сможешь, ври как умеешь. Уедем, и на Север больше ни ногой. Чувствую, что после такого подарочка путь сюда нам заказан, если только не хотим умереть в муках.

— А они не догадаются про яд?

Шафараз отмахнулась от него рукой.

— Да как? Внешне-то она красавица и сладко спит под нашими чарами. Чтобы яд найти, надо знать, что его нужно искать, где искать и как искать. Пока сообразят, что к чему, мы уже будем далеко отсюда. Камень путешествий сейчас полон энергии, так что поедем быстро. Давай нарядим ее как царицу. А ты – вези продавать в ближайший богатый дом. Там уж как повезет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7. Горы

Крытые сани мчались по зимней дороге. И все было прекрасно: зеленые шапки елей и сосен, снег, летящий в воздухе маленькими серебряными искорками, теплый