ударить Логачева, бить не стал, но парень дернулся, внутренне сжался, в глазах мелькнул испуг.

— Поехали, посмотрим, какой ты герой не на словах.

Логачева загрузили в машину, Степан сел рядом с ним.

— Ну что, рисанулся перед Сафроном? — с усмешкой спросил он.

Бандит с гордым видом промолчал.

— Зря, это тебе все равно не поможет. Когда все откроется.

— Что откроется?

— Когда все откроется, помочь тебе сможем только мы, — сказал Круча.

— Если захотим, — уточнил Комов.

— Хорош порожняки гонять, и без того тошно.

— Тошно будет, когда мы тебя бить начнем, — сказал Степан. — Без свидетелей… Думаешь, нельзя? А я думаю, можно. Я тебя в камеру к Полухину не отправлял, а прокурор меня наказал. Нет за мной вины, а взыскание есть. Нужно исправлять.

— Меня прокурор не наказывал, — мотнул головой Комов. — Но я тоже пару раз ударю, можно?

— Не надо меня пугать! — набычился Логачев.

— А с Полухиным в камере ты был? — продолжал Степан.

— Ну был.

— Дознание было, выясняли, разбирались… Полухин тебя избил, сильно избил.

— Не знаю, — скривился Логачев. Образ жертвы требовал признания этого факта, но ему даже сейчас хотелось выглядеть героем.

— Я знаю. Полухин тебя избил, а ты ему рассказал.

— Что ему рассказал?

— Все что знал рассказал. Как на Сафрона выйти, рассказал… Не мог Полухин знать, что на Сафрона через озеро можно выйти. Ты ему подсказал. И Горбуна ты сдал.

— Гонево это все!

— Если честно, я удивляюсь, почему Сафрон сам до этого не допер.

— Может, вернемся, подскажем? — спросил Комов.

— Тогда Сафрон всю душу из него вытянет. И киллеров без нас возьмет. Мы их потом не найдем. В одной яме всех похоронят. Кокона, Полухина… Ну и Логача за компанию… Пойдешь, Витя, в компанию к Полухе? На том свете он тебя бить не будет… Или будет?

— Ему еще на этом достанется! — засмеялся Федот.

— Хочешь к Сафрону, Витя?

— Я не понимаю, о чем вы говорите!

— Федот, мы сейчас место проезжать будем, где Хоровода с пацанами замочили, остановись!

Трупы убрали сразу, остовы сожженных машин эвакуировали, кровь впиталась в землю и вместе с росой растворилась в траве. А там, откуда турмановские отморозки вели огонь, никаких следов вообще не осталось, поскольку эксперты собрали все гильзы, а кровь там не лилась. Слишком уж мощно турмановские провели атаку, битовские бандиты не смогли оказать сопротивления, убийцы взяли свое без потерь.

Логачева завели в лесок, откуда стреляли в его дружков.

— Ты же знал, что Сафрон подмогу позовет, — сказал Степан. — Это ты придумал засаду здесь поставить.

— Это не я! — мотнув головой, затравленно глянул на него бандит.

— Думаешь, Сафрон тебе поверит?

— Но это не я придумал!

— А кто?

Логачев уже открыл было рот, чтобы назвать имя, но спохватился и прикусил язык.

— Кто? — Степан ударил его кулаком в живот.

Слишком уж много людей убили турмановские бандиты, чтобы миндальничать с их осведомителем.

— Не знаю, — не глядя в глаза, мотнул головой Логачев.

— А ты точно уверен, что это он стукач? — обращаясь к Степану, спросил Комов.

— Сто пудов!

— Тогда я тоже ударю! Можно на все сто?

— Кому ты в прошлый раз печень отбил?

— Да я ему в нос!

Комов помахивал кулаком, прицеливаясь для удара в нос.

— Это Толик придумал! — не выдержал напряжения Логачев.

— Кто такой Толик?

Но Комов не опустил руку и продолжал смотреть на бандита поверх костяшек пальцев сжатого кулака.

— Кокон его кличка.

— Кокон, Полухин, Урываев.

— Урываев?.. Рвач у них есть.

— Рвач, — кивнул Комов. — Он самый!

— Ты им Сафрона сдал?

— А что я мог сделать? Они подъехали, предъявили, что мы Катафалка ихнего завалили. А еще Полуха сказал, что Сафрону меня сдаст. Я тогда в камере реально ему наболтал, — вздохнул бандит.

— Им нужен был Сафрон?

— Да, лучше всего, сказали, Сафрона замочить. А я помню, разговор был о том, что к нему со стороны озера можно забраться. Сафрон там усиливал что-то, а пацаны сказали, что туфта все это.

— Так оно и оказалось?

— Так оно и оказалось.

— Ты участвовал?

— Да нет… Они не хотели меня светить, хотели, чтобы я и дальше с ними работал.

— Не с ними ты работал, — усмехнулся Комов. — А на них. И против своих. Потому что дешевка ты…

— Значит, Сафрона сдал ты. А Хоровода?

— Я же говорю, они сами до этого дошли. Сами все просчитали, что Сафрон подкрепление вызовет. Засаду поставили… Этот Кокон везучий как черт!

— А Горбуна кто ему сдал?

— Ну подъехали вчера, давай, говорят, помогай. Кураж, говорят, заканчивается.

— Кураж?

— Ну, Кокон же не совсем псих, понимает, что не может все время везти.

— На Горбуна, выходит, везения хватило.

— Ему да, а мне как-то не очень… — Логачев жалобно глянул на Степана.

— Очень не повезло тебе, парень, — ухмыльнулся Комов. — Даже не представляю, как тебя Сафрону такого отдавать.

— Зачем меня отдавать? — запаниковал бандит.

— Да не переживай, не отдадим, — подмигнул ему Круча. — Как соучастник пойдешь. Сколько там трупов на вашей совести?

— Так не было меня там! Я никого не убивал!

— Кокон убивал, Полухин убивал, Урываев убивал. Но их нет, где они, мы не знаем. А ты во всем признался… На тебя все трупы и повесим!

— Не надо, не признавался я! Вы меня заставили!

— Тогда Сафрону вернем. С комментариями, — кивнул Круча.

— И поправками, — добавил Кулик.

— Давай думай, как нам Кокона взять!..

— Да я не знаю!

— Или ты думаешь, что он тебя сдаст? Может, все-таки стрелял в Сафрона?

— Да нет… Кокон звонил мне!

— Ну вот!

— Мобильник у меня, он на мобильник звонил, номер, правда, не отразился, но вы же можете пробить.

— А сам ты на этот номер звонить пробовал?

— Ну да, глухо!

— А зачем пробовал?

— Спросить хотел, где они… Они сказали, что на дно ложатся.

— Когда сказали? Когда ты им звонил?

— Да нет, когда насчет Горбуна говорили…

— Ты им наводку на него дал?

— Да дело не в этом, — вздохнул бандит.

— А в чем?

— Они хотели, чтобы я пошел посмотрел, есть Горбун в «Огоньке» или нет. Я сказал, что не пойду, ну, Кокон согласился…

— Ты уже говорил, не хотели они тебя светить, — напомнил Степан.

— Ну да.

— Нужен ты им. Кокон хочет, чтобы ты и дальше на них работал.

— Да.

— Ты ему позвонил, он тебе не ответил. Не перезванивал?

— Да нет. Как отрезало!

— На дно легли?

— Они собирались лечь на дно.

Степан выразительно глянул на Комова. Плохо, если фартовый Кокон затаился. Еще хуже, если залег глубоко. Может пройти очень много времени, прежде чем он даст о себе знать. Но, возможно,