Чародейка тоже испытала облегчение. Теперь казаки будут полагать, что знают, куда пропала девушка с отрядом сир-тя, и не станут мешаться под ногами. У них вроде как свои планы имеются и свои игрушки. Пусть развлекаются.

Обитать в разоренном поселке Митаюки не нравилось. Но мужчинам следовало дать отдых, позволить набить пузо, расслабиться брагой, пошарить по домам в поисках добычи – и потому она терпеливо ждала, вселившись в чистый ухоженный чум из второго ряда домов, и пребывала в нем, не высовывая носа, дабы не видеть творящегося безобразия. Храбрый молодой Тарсай-няр и бывалый Нахнат-хайд по очереди приносили «белой госпоже» то корзины с фруктами, то горшки с запеченным мясом, то кувшины со слегка забродившим сливово-малиновым настоем, так что нужды чародейка ни в чем не знала и могла посвятить себя куда более важному занятию, нежели война: единению с огромным окружающим миром.

Несколько раз черная ведьма пыталась заглянуть в будущее, но ее успехи оказались позорно малы. Посылая легконогую дочь Нум-Торума на годы вперед – она видела лишь снежную пустыню. Отправляя вперед на месяцы – созерцала в зеркале воды лишь брошенные, пустые чумы.

Похоже, главным в таланте прорицательницы была вовсе не способность глядеть сквозь время и пространство. Важнее всего было понять – куда именно нужно посмотреть.

Пока что девушка смогла придумать одно-единственное полезное применение для своей новой способности – проверить верность оставшегося в остроге мужа.

Зеркало налитой в мисочку воды показало его занятым валкой деревьев.

Матвей никогда не давал Митаюки поводов для ревности. Увы, не из любви или честности, а просто потому, что строить и сражаться ему нравилось куда больше, нежели задирать девкам подолы.

Оставив ворожбу, чародейка опять сосредоточилась на звуках, свете и запахах и вскоре растворилась в окружающем мире, раскрылась для него, стала частью. Но в этот раз девушка не стремилась слиться с ним. Она искала в покое и благоденствии чуждые моменты – и очень скоро нашла очаг боли, злобы и страха. Совсем неподалеку, всего в нескольких часах пути, возле какого-то вытянутого водоема. Может, озера, может, реки. А может, просто болота. Дотягиваясь туда обостренными чувствами, Митаюки ощущала лишь большую зыбкую прохладу, полную жизни.

– Нашла, – пробормотала она. – Шаманов, видно, ни единого не уцелело. Спрятаться даже не пытаются.

Она перевела дух, откидываясь на толстую подстилку из шкуры товлыга и возвращаясь в реальность, и сразу услышала за тонкой стеной старательное пыхтение. Девушка откинула полог, вышла – и перед ней низко склонились сразу несколько воинов сир-тя.

– Что вы делаете? – поинтересовалась она.

– Охраняем, – ответил рослый паренек с темной, почти красной кожей. – Днем и ночью.

– Славно, – легко коснулась его плеча ладонью черная ведьма, кивнула в сторону реки: – Где струги?

– Иноземцы еще пополудни отплыли. И преданный тебе белый телохранитель с огненной палкой с ними.

– Ох, Ганс, Ганс, – укоризненно покачала головой юная чародейка. – Вот прикармливаешь их, прикармливаешь. Ан все едино норовят с друзьями удрать куда подальше.

– Я никогда не предам тебя, великая шаманка! – громко хлопнул себя ладонью по груди паренек.

– Как твое имя? – вскинула брови Митаюки.

– Ямгава, госпожа!

– Я запомню твою клятву, мой преданный Ямгава, – кивнула чародейка. – Но запомни, что в мужской дружбе нет ничего плохого. Мужское братство скрепляется кровью и общим делом. Поэтому женщина способна понять, если ее воин иногда забывает о своем долге ради друзей. Главное, чтобы это не случалось слишком часто и не мешало его служению. Не стоит упрекать капитана. Ведь даже сейчас он вместе с остальными иноземцами трудится во имя величия господа нашего Иисуса Христа.

– Мы все преданы Иисусу Христу, великая шаманка! – отчеканил Ямгава. – Молодому богу и тебе, его первой послушнице!

Митаюки склонила голову и перекрестилась, вытянула и поцеловала нефритовый крестик.

Парень тут же последовал ее примеру. Правда, его нательный крестик был деревянный.

– Иисус любит вас, Ямгава. Он указывает вам путь. Передай вождям, мы выступаем с рассветом. Пусть приготовят побольше веревок и ремней. Они могут нам пригодиться.

* * *

Юная чародейка вела отряд быстро и уверенно, как взявший след волчатник, без колебаний поворачивая в нужном направлении в переплетении тропинок, проложенных через густой инжир, усыпанный крупными красновато-коричневыми плодами. Через час плодоносящий кустарник закончился, обратившись в заросли магнолии, число тропинок сразу уменьшилось, а сами они стали узкими. Пульсация боли и страха ощущалась совсем близко. Сир-тя не знали, куда бежать, и далеко от разоренной деревни не ушли. Тем более что их никто и не преследовал.

Митаюки-нэ вскинула руку, замедлила шаг и повернулась к вождям:

– Тарсай-няр, иди со своими воинами по этой тропе вперед, пока дорога не упрется в воду. После этого поворачивайте на восток, рассыпайтесь в редкую цепь и пробирайтесь вперед, не поднимая шума. Ты, Нахнат-хайд, поворачивай вправо, шагай примерно час. Там вы обнаружите логово язычников. Атакуйте его с севера и востока, быстро и решительно. Бежать от вас на юг вороги не смогут, там болото. Они кинутся прямо на цепи тархадцев и попадут в ловушку.

– Будет исполнено, госпожа! – склонили головы вожди.

– Подождите! – остановила слуг служительница смерти. – Все вы преданные и храбрые христиане, и я хочу, чтобы вы вернулись домой, окруженные славой, а каждый воин привел с собой не меньше двух рабынь и охапку украшений. Поэтому в этой битве дозволяю в первую голову помышлять не о победе, а о добыче.

– Да, великая шаманка! – заметно повеселели сир-тя.

– Но не забудьте главного, – вскинула палец Митаюки. – Я не хочу, чтобы в здешних лесах остался кто-то, кто станет мечтать о мести… Теперь идите!

Чародейка пропустила крепких молодых воинов мимо себя и повернула вслед новичкам.

Нахнат-хайд в точности выполнил указание хозяйки северных земель, тихо следуя по тропе, края которой отмечались свежими прядями затоптанной травы и ломаными ветками, до тех пор, пока не услышал голоса. Здесь он остановился, обернулся на воинов, снял с пояса палицу, повесив на левое запястье, перехватил копье двумя руками. Обвел три десятка своих бойцов суровым взглядом. Затем развернулся и первым побежал вперед, уже не таясь и проламывая телом высокую траву.

– Иису-у-ус!!! – грянул над лесом доселе неведомый в здешних землях грозный боевой клич. – За Христа-а!!!

Беглецы закричали от ужаса, вскакивая с мест. На цветочной поляне шагов ста в длину и примерно полусотни в ширину собралось три десятка молодых женщин с детьми и десятка полтора мужчин разного возраста. Черная ведьма не знала, что побудило их бежать при первом нападении, не защищать деревню от казаков. Растерянность перед внезапной атакой, первый испуг, отсутствие оружия? Но сейчас все они уже знали, что идет война, мысленно приготовились сражаться и потому – не дрогнули.