Честно говоря, я даже не знал где она тут у нас установлена и установлена ли вообще. Оказалось, что да. Прокашлявшись, запущенная впервые, на моей памяти, система глобального оповещения призванная известить в случае по-настоящему глобальных проблем и подсказать пути эвакуации, вдруг особенно резко свистнула. А после раздался голос: -Внимание жители города Нова Роса, объявляется чрезвычайная ситуация! С этой минуты вводится комендантский час. Настоятельно просим вас оставаться там, где вы сейчас находитесь. Не выходите из помещений. Не пытайтесь переместиться с уровня на уровень, в городе проводится контртеррористическая операция. Силам охраны правопорядка разрешено стрелять на поражение без предварительного предупреждения. Помните: пока вы находитесь внутри помещения, вашей жизни ничего не угрожает. Ожидайте дальнейших указаний.

Всхлипнув напоследок, система массового оповещения замолчала чтобы ожить пять минут спустя и повторить тот же текст и ещё через пять минут и так в течении получаса, после чего она замолчала уже окончательно. За это время раздались несколько взрывов. Пару раз ощущалась слабая вибрация, словно прямо под их подуровнем копал и грыз грунт червь-метростроитель. Обняв жену и детей, я просидел с ними на кухне готовый к чему угодно и, вместе с тем, не готовый совсем ни к чему.

Глобальная сеть то появлялась, то пропадала, напоминая своим поведением конвульсии смертельно раненного животного. Это походило на то, что её целенаправленно глушили. В редкие моменты установления связи нам с женой удалось подключиться к новостному агрегатору и скачать оттуда несколько фотографий. На одно из них полсотни омоновцев в полном облачении, выстроившись в ряд перегораживали магистральный проспект. На другой пылала лёгкая боевая машина, видимо облитая высокотемпературной огнесмесью так как горели даже стальные элементы, а от сверхпрочных стёкол и шины не осталось и следа. Ещё одна фотография изображала бегущую толпу. Отчего она бежала или куда из снимка было не ясно. Однако оскаленные в крике рты и подручное оружие в руках, бегущих в виде штырей арматуры и переносных лазерных резаков, переведённых в форсированный режим, намекало на отнюдь не мирный характер собравшейся толпы.

Мы просидели в состоянии максимальной неопределённости несколько часов. Взрывы давно уже затихли. Молчала и система массового оповещения. Я как раз раздумывал над тем, когда же я наберусь достаточно храбрости, чтобы выйти и посмотреть, что там происходит снаружи. По всему выходило, что очень нескоро.

Наш неустойчивый гомеостаз резко нарушил дверной звонок. Кто-то звонил в дверь и явно не собирался уходить просто так, если мы не откроем.

Оставив детей с женой на кухне, я проверил состояние воздуха и температуры снаружи. Всё было в порядке. Тогда я отдал команду внешним дверям открыться и коридор тотчас заполнился вооружёнными людьми, от которых пахнуло гарью и дымом так, что домашняя система климат контроля автоматически перешла в усиленный режим очистки воздуха.

-Лунар Шумов?

-Да, это я.

-Члены вашей семьи находятся вместе с вами? -я не видел лицо спрашивающего так как каждый из захвативших мой коридор военных носил закрытый и поляризованный гермошлем. Одеты они были в одинаковые чёрного цвета скафандры с выпирающими на локтях и коленях шишаками усиливающего экзоскелета. В подобных скафах могли ходить мчс-овцы, полиция или ребята из подразделения «альфа» - триста человек, согласно трёхстороннему договору о демилитаризации космоса, представляющих собой в Нова Роса военно-космические силы Российской Федерации.

Никаких эмблем или обозначений принадлежности к подразделению ни у кого из вошедших не имелось. Простые чёрные комбинезоны. Время от времени чёрная ткань словно бы становилась на вид влажной или маслянистой, это срабатывали хамелеон-системы, включенные сейчас в пассивном режиме. Один из солдат был видимо ранен в руку. По крайне мере на чёрной ткани его скафа белым пятном выделялась клякса застывшего мед-геля предназначенного для фиксации и ускоренного залечивания ран. В неповреждённой руке он сжимал автомат Соколова – стандартное вооружение имеющие несколько режимов стрельбы, в том числе способное стрелять в безвоздушном пространстве.

Немного напрягало то, что никто из них, ни разговаривающий со мной офицер, ни остальные бойцы, так и не сняли с себя гермошлемы или, хотя бы, не сделали прозрачными лицевые щитки. Беседовать с ними глядя на собственное изображение в матово-зеркальном шлеме было не слишком комфортно.

Я подтвердил: -Семья со мной

-Пожалуйста, оставайтесь дома до утра. Завтра вам следует лично прибыть на место вашей работы, где будет проводиться повторный учёт. Удалённый формат работы, если он у вас имелся, временно приостановлен. Также какое-то время могут вводиться ограничения связи с внешними абонентами, прошу отнестись к этому факту с пониманием.

-Разумеется, -я сглотнул. -А скажите, как оно там? Террористов остановили?

-Всё в порядке, -заверил меня их старший и, прежде чем я успел задать новые вопросы, со значением сказал: -Борьба за свободу не могла завершиться ничем, кроме нашей общей победы. То, что должно было произойти уже давно, если бы не происки земных злопыхателей и ретроградов наконец-то свершилось. С этого дня Луна объединена и свобода! Поздравляю вас лунар Шумов и вашу семью с этим поистине историческим событием.

Услышав про объединённую и свободную луну, я на какое-то время проглотил язык. А когда обрёл способность связано мыслить и свободно говорить, солдаты уже пошли дальше по этажам и отдельным жилым ячейкам обратного небоскрёба.

И очень хорошо, что я тогда промолчал и не наговорил лишнего потому, что судьба тех, кто не смог сдержаться была печальна, а порой даже и трагична.

Осторожно закрыв и заблокировав входную дверь, я успокоил Оксану и Екатерину и прошёл к себе в рабочий кабинет. Мне следовало как можно скорее исправить всё, что я написал в полученном на работе опроснике. Теперь это сделалось, возможно, самым важным в данным момент делом. Права была Лена-кадровичка когда советовала мне заполнить этот дурацкий опросник так, как того ждали его составители. Я тогда этого ещё толком не понимал, но вдруг почувствовал каким-то внутренним чутьём: настало время, когда «казаться» сделалось важнее чем «быть», а что ты там себе думаешь было не слишком важно до