князю. Для эпохи Ярослава Мудрого мы не располагаем другими данными, кроме гипотезы М.Д. Приселкова, но для XII в. летопись сохранила нам много случаев применения царского титула к киевскому великому князю, как и риторических произведениях, так и в дипломатической переписке. Юрий Долгорукий писал своему сопернику — киевскому князю Изяславу Мстиславичу 21 августа 1149 г.: «…а ти седи царствуя в Киеве». Когда раненого Изяслава Мстиславича киевляне опознали на поле боя (в мае 1151 г.), то они «въсытиша и руками своими с радостью, яко царя и князя своего [курсив мой. — Б.Р.] и тако вознаша — кирелъисон». После смерти этого же Изяслава Мстиславича (13 ноября 1154 г.) «плакася по нем вся Русская земля и вси Чернии Клобуци и яко по цари и господине своем…»[81]

Игумен Выдубицкого монастыря Моисей в своем знаменитом слове о постройке стены (24 сентября 1200 г.) называет замысел киевского князя Рюрика Ростиславича «царскою мыслью»[82].

В летописях других княжеств мы ни разу не встретим подобной терминологии; очевидно, царский титул применялся только по отношению к великому князю киевскому.

Софийская надпись подтверждает догадку М.Д. Приселкова о том, что Ярослав Мудрый, ставший после смерти Мстислава Черниговского «самовластцем во всей Русской земле» (1036 г.), принял императорский титул, выражавшийся не только восточным словом «каган», но и словом «царь», что приравнивало великого князя Руси к императору Византии.

Полное совпадение даты и титулатуры в настенной записи и в летописи утверждает нас в мысли, что запись об «успении» относится к киевскому князю, а именно к Ярославу Мудрому, умершему, как говорит летопись, 20 февраля 6562 г.

* * *

Опубликовано: Советская археология, 1959, № 4.

«Оже ти собѣ не любо, то того и другу не твори»

В послесловии Изборника 1073 г. есть загадочная фраза, логически не связанная ни с предыдущим, ни с последующим текстом. Изборник завершается, как известно, «Летописцем вкратце», содержащим перечни цесарей и епископов.

На предпоследней странице Изборника в верхней части левого столбца упомянуты епископы: Марк-Иоанн из Библа, Зина из Диасполии, Филимон из Газы, Аристарх, Пуд и Трофим, к имени которого сделано примечание, что он «съ Пауломъ мученъ бысть о Хрьсть». Заключительные строки сужаются треугольным клином, заканчиваясь словом «аминь», по сторонам которого нарисованы две птицы, подчеркивающие полную завершенность последней статьи. Ниже птиц и слова «аминь» до конца левого столбца идет следующий текст:

[83]

Фраза «Оже ти собѣ не любо, то того и другу не твори» вклинивается в послесловие как совершенно посторонняя, на первый взгляд случайная мысль. Однако послесловие в рукописных книгах является слишком важным итоговым разделом, связанным и с заказчиком, и с самим исполнителем, чтобы допустить здесь какие-либо вольности.

Возможно, что в этой фразе выразилось отношение дьяка Иоанна (писца или составителя Изборника) к сложным обстоятельствам перехода этой монументальной хрестоматии в состав библиотеки великого князя Святослава Ярославича. Давно уже вошла в науку догадка С.П. Шевырева о том, что Изборник составлялся не для Святослава, а для его старшего брата Изяслава, сидевшего до него на киевском престоле (1054–1068 и 1069–1073 гг.), и что имя Святослава здесь не первоначально[84].

Смена князей-братьев произошла в трагических условиях усобицы: «Въздвиже дьяволъ котору въ братьи сей Ярославичихъ. Бывши распри межи ими, быста съ собе Святославъ со Всеволодомь на Изяслава»[85]. Никоновская летопись поясняет: «… и совокупившеся, вкупъ идоша на него (на Изяслава) къ Киеву, онъ же не возможе стати противу ихъ и иде въ Ляхы»[86]. В тексте «Повести временных лет» приводится панегирик князю Изяславу: «незлобивъ нравомъ, криваго ненавидитѣ, любя правду. Не бѣ бо в немь лсти, но простъ мужь умом, не воздая зла за зло…»[87]. В уста самому Изяславу вкладываются такие слова: «Азъ бо не радъ есмь злу братьи своей, но добру есмь радъ»[88]. Одновременно с этим летописец (игумен Иоанн?) резко обличает завоевателя Киева Святослава: «Святослав же бѣ начало выгнанью братню, желая болшее власти». «Святослав сѣде Кыевѣ, прогнавъ брата своего, преступивъ заповѣдь отню, паче же божью… не добро бо есть преступите предѣла чюжего»[89].

Злокозненному Святославу киевский летописец прямо противопоставляет братолюбивого Изяслава, простившего измену Всеволода: «Се аз не помяну злобы первыя — ты ми еси брат, а аз тобе и положу главу свою за тя!», «Сий кънязь пролия кровь свою за брата своего, съвершая заповедь господьню». Изяслав, как известно, погиб в битве на Нежатиной ниве в 1078 г., отстаивая права младшего брата.

Возвратимся к Изборнику. Заинтересовавшая нас фраза взята из «Премудрости Исуса сына Сирахова», откуда составитель брал отдельные афоризмы в своем основном тексте Изборника. Есть эта фраза в другом переводе и в Изборнике 1076 г. в составе целого раздела «Мудрость Исусова»: «Не глаголи на брата неправьды, ни другу того сътвори, еже ти себѣ не любо»[90].

В своем полном виде изречение начиналось с осуждения вражды братьев, что вполне соответствовало той обстановке, в которой заканчивалась переписка Изяславовой книги. Дьяк Иоанн успел поставить дату окончания своего труда — 6581 г. (начинавшийся 1 марта 1073 г. по нашей хронологии), а всего через три недели, 22 марта, Святослав уже захватил Киев, заставив старшего брата уйти в длительное изгнание («и ходи по чюжеи земли, блудя»).

Покидая Киев, Изяслав взял «именье много», но драгоценный Изборник остался в Киеве. Вот на эти-то три недели и приходится сентенция дьяка Иоанна, выраженная им очень осторожно, без упоминания имевшейся в оригинале клеветы на брата: «Оже ти собе не любо, то того и другу не твори». Адресована она была, надо полагать, зачинщикам усобицы — младшим братьям великого князя, и в первую очередь Святославу, ставшему вскоре владельцем Изборника.

Не будучи связано с текстом, написанное не на месте, это изречение невольно отразило напряженность драматических событий в Киеве в марте 1073 г., а умолчание о вражде братьев позволило ему уцелеть и после смены владельца, когда имя Святослава появилось и в послесловии, и в начале книги, и на миниатюре, изображавшей все семейство Святослава.

* * *

Опубликовано: Изборник Святослава 1073 г. Сб. статей., М., 1977.

«Остромирова летопись»

Изучение русских исторических концепций XI–XII вв. представляет для нас двоякий интерес: во-первых, оно позволяет полнее представить развитие общественно-политической мысли на Руси, а во-вторых, дает возможность строже подойти к использованию летописных сводов, которые все еще (несмотря на ряд критических работ) иногда рассматриваются как источники, адекватные исторической действительности.

Нет надобности повторять, что для изучения