бы мальчик, может, очень рад,

Но всё ж у птиц один для битв этаж.

VII

Однако в царстве тени есть ещё

Другие монстры, точат зуб они.

Средь них Король, стоящий пред толпой,

Вещает ярко так, что зренье сбил.

Не видит — говор лишний злит толпу,

Как будто пьян монарх — и это злит,

Ведёт Король, ведёт толпу во тьму –

Придётся кровью нервов мглы платить.

Монарха ест толпа за ложь всех слов,

Гневлив народ из тварей всех сортов:

От псов до ведьм; не знают, впрочем, роль –

Король родится вновь, родится вновь.

VIII

Бежал, Предатель видел этот бег,

Судьбу решил тогда последний смять:

Кричал за правду, был за месть и честь –

Так скалил зубы, кровь бурлилась в мат.

Коль бьёшь ножом кривым, Фемида лжи,

Учти, ответ сильнее ста Помпей

Гореть в твоём сознаньи будет — жить

От гнева станет трудно — день так весь.

Жуки и твари, в мгле сидящье, бой

Оставив, бросив разногласья — всё –

В порыве вместе жгли чужой лишь дом.

А после бури вновь схватили воз.

IX

Куда идти мальчишке? Видит он –

Маяк вдали стоит, наместник там,

Решает свет куда падёт, как вол

Вращает лампу кругом — сгинет тьма.

Наместник тоже в неком цикле жив,

Из раза в раз сгибая безду всю.

Мальчишку ноги сами через быль

В дорогу к морю крови всё несут.

Прибой кипучий взор мутИт слезой –

Войти на эту башню, ввысь, нельзя.

Нарушить строгость правил — кликать зло,

Привлечь вниманье сотен жадных глаз.

X

Так редко был мальчонка в благе дня,

Родимым светом лампы, страх пробрал:

А может, выбран путь неверный, час?

А может, жизнь его давно — дурман?

Настал апрель, ударил плетью тьму,

Возникли вспышки молний, море — в крик.

Кричит и бьётся дух, забытый тут.

Настало время смен — ещё надрыв.

Ошибок пламя стало бить в нутро,

Явилась сила — время тьму сменить.

Затишье это — время ставить трон,

Маяк пусть будет Обнят гневом в миг.

XI

Дыхнуло пламя лишь на миг всего,

Сомнений груз остался всё внутри:

«В чём жизни смысл, мой сотнерукий бог?

Мне видно — в сотне дел, призыв один».

«Прошу ответь глупцу за что и как

Во тьму слуга твой сослан, чтоб страдать?

Не будь убийцей — дай ответ — как так?

Как вышло так — стою во тьме опять».

Молчанье было лишь ответом тьмы,

Но нужно ведь понять куда идти –

Понять в чём жизни этой глупой смысл.

Пошёл мальчишка вдоль границ воды.

XII

Заметил тень, сидящью в лодке, там

Звала она усесться в судно благ,

Но кости хладных рук спугнули стан,

И зов Харона был отвергнут всласть.

С камней прибрежных пели милый звук

Русалки — звали к встрече с томной тьмой.

Не веря их речам, страданьям мук,

Мальчишка шёл, сокрыв свой крик немой.

Увидел пристань, судно там стоит,

И надпись там же громко миф несёт:

«На край Земли отправлю — жги мосты!

Уж если время смен — иди на борт!»

XIII

У «чайки двадцать три» застыл столбом,

Соблазн забыть о муках жутких — всех,

Устроить жизнь сначала — в тьму восход

Возможный в этом месте, в прах «лишь здесь».

Наверно, там и солнце ярче солнц,

И буря мягче здешних тёмных бурь,

Там город, коий снится только в сон,

Там помнят дружбу, верность, честь и суть.

Там жизнь совсем иная — лучше всех,

Но дрожь берёт — отчизна коль плохой

В душе не пелась — лучше грустных мест,

Где свет не свой, где всё не так весь год.

XIV

Навстречу вдруг явлён забытый Бес,

Хромая, шёл, рогами кроя лик.

Весь гнев, родимый им когда-то в месть,

Остыл давно, закончен лишний цикл.

Слепым, глухим, немым закончил век

Усталый самозваный Дьявол мест,

Забытых светом вечно; сотни бездн

Давно закрыты бесу, как и честь.

Сверкнула вспышка в небе, бес исчез,

«Так значит», — думал странник, — «есть финал,

У цикла есть конец, но где предел,

И как его найти — загадок вал».

XV

Простившись с лжепророком, странник брёл

В раздумьях дальше; вдруг явился луч

С далёких громных туч, украдкой брод

Пройдя, коснулся он лица и дум.

И был таков; потом другие, тьму

Разрезав, путь являют сквозь всю ложь.

Схвативши призму духа, странник луч

Решил поймать, но странность лишь нашёл.

Забыл мальчишка, люди разных бед

Бывают; он же вовсе нЕ был бог,

И сад-постройка стала бедной в лесть,

Сгустилась будто тьма, явлён порок.

XVI

Порок ярма воскресшим гневом вновь,

По кругу жизнь, спираль — развитье лишь.

«Судьба в минуты грусти, чтО ты шлёшь?

Как будто хочешь дать какой посыл».

Всё в прятки зайчик солнца водит дух,

В любви зарыться, там забыться век,

Всю жизнь заботы в сон клонить, и путь

Простой построить вместе — вот побег!

Но, право, разве быт такой поэт

Себе пророчит день и жути ночь?

Из раза в раз желать кошмар, пруэс,

Закрыться в трудных мыслях — вот закон.

XVII

Пройдясь по тонкой нити всех лучей,

Мальчишка в город-призрак вновь пришёл.

Там равнодушье — признак благ людей,

Там жить для выгод ценно лишь без слов.

И ветер только песнь иным несёт,

Мотив не слышен — снова пала грусть.

Погода холод в массы шлёт и топь,

Усоп давно, забыт пустынный путь.

Ступень, вторая, третья — путь куда?

«Общенье, Ворон, вот куда, мой враг», —

Ответил феникс, глядя вдаль конца.

Смеялась птица тьмы, увидев край.

XVIII

Увидел странник, в небе ведьма, лёт

Ночной устроив, едет вся в делах.

Одежды нет, метла под ней оплот.

Горит у ней душа — загадка плах.

Но смысла нет её держать внутри,

Уж коли образ сделал бес и чёрт,

То разве в праве странник дух судить?

Пускай летит, разврат забрав, в порок.

На шабаш больше смысла нет идти,

Забыться в пьянстве ведьм — мечта глупца.

Судьба велит иным вещам светить,

И скинуть тяжесть этой тьмы без дна.

XIX

«Ты смотришь феникс мне в глаза», —

Смотрел устало странник в сущность бед, —

«Сидишь всю юность ты внутри меня,

Нельзя — пойми — чтоб дальше был ты