В столице Дагестана нам впервые за эту поездку крикнули «Эй, мистер!» — слова, не раз услышанные до этого в Азии. Мы с Юрой поздравили друг друга: «С почином!».

На улицах Махачкалы встречались забавные надписи. Например, вывеска: «Оптово-розничный исламский магазин» или реклама на троллейбусе: «Подпишись! Сделай себе подарок на судный день! Газета для мусульман Нурул Ислам». Объявление: «Требуется девушка с сознанием компьютера». Наконец, огромные надписи на крыше домов: «Перестройка», «Гласность», «Демократия», «Социализм».

На выезде из города нас остановили местные гаишники. Оказывается, они видели интервью с нами по телевидению и поэтому захотели помочь. Задержали автобус, шедший до границы с Азербайджаном, и строго сказали водителю: «Это важные люди из Москвы. Нам дано указание им помогать. Довезешь их до границы и денег не возьмешь. Понял?!» Водитель согласился.

Со стороны Дагестана не было пешего перехода. Пришлось проехать двести метров на маршрутке за 20 рублей с человека. Я протянул деньги, но водитель Мага, узнав, что мы путешественники, деньги вернул, да еще угостил пирожками. Российские же таможенники, услышав про автостоп, зачем-то дали нам 80 рублей, усмехаясь: «Берите-берите. Если где скажете, что таможенники вам денег дали — никто не поверит!»

Но на азербайджанской стороне нас не пропустили. Азербайджанцам не понравилась моя армянская фамилия. Азербайджан и Армения враждуют со времен войны за Нагорный Карабах, и армянам въезд на территорию Азербайджана был запрещен.

На моем лице только нос кавказской национальности, а так я похож на русского и паспорт у меня российский. Но все это плюс рекомендательные письма так и не убедили пограничников в нашей благонадежности. Мы с Юрой долго спорили с азербайджанцами, но безуспешно. Единственное, чего мы добились — нас посадили в автобус, идущий обратно, в Махачкалу. Оставалось ехать в Грузию, теряя время на объезд Чечни. Огромные портреты президента Алиева ехидно глядели нам вслед.

Автобус шел всю ночь, а мы мирно спали, ожидая, что утром окажемся в Махачкале. Но проснулись в Хасавюрте, на границе с Чечней. Здесь в 1996 году были подписаны соглашения, по которым Россия должна была прекратить боевые действия и вывести войска из Чечни. По сути, это означало позорный проигрыш ельцинской России в Первой чеченской войне.

Хасавюрт встретил зловещим молчанием гор и жалобным блеянием овец. Магазины и лавки не работали. Лишь в одном месте мы заметили сделанную от руки вывеску, свидетельствующую о том, что жизнь в городе еще теплится: «Самые лучшие аквариумные рыбки во дворе у Магомета» — вот уж действительно товар первой необходимости. Было раннее утро, и мы решили побыстрее выбраться из этого места. Желания ехать в Чечню не было. Особенно после того, что мы услышали о террористах в Буденновске.

Мы все-таки выбрались из Хасавюрта. Периодически нам помогали дагестанские гаишники, подсаживая в машины, и уже к вечеру мы оказались в Ставрополье в станице Курская. Там нас пригласил в гости Володя, водитель КАМАЗа, нелегально перевозящий ворованное топливо из Чечни в Россию. За товаром он ездил без документов, но с деньгами, поэтому на постах его не трогали. Дома у коммерсанта хранился гранатомет, пистолет и тесак невероятных размеров. «У меня обе дочки-школьницы умеют стрелять из гранатомета. Я их на полигон вожу. Сами понимаете, живем как на вулкане!» — сказал нам Володя.

В Ставрополье нас несколько раз останавливала милиция и военные — проверяли документы и содержимое рюкзаков. Но, не обнаружив ничего запрещенного, благополучно отпускали. Очень быстро мы достигли грузинской границы.

В 2003 году президент Азербайджана Гейдар Алиев умер, и страной стал править его сын Ильхам.

Утренний дождь немного испортил настроение, но в целом дух оставался боевым. Мы с Юрой шли пешком по Военно-Грузинской дороге. Пограничный переход работал с 7 утра до 7 вечера. Проходить пешком не разрешалось. На таможне искусственно создавались пробки, чтобы тот, кто торопится, вынужден был дать взятку пограничникам. Местные жители пугали, что «на таможне из нас выпьют все соки», а в Грузии будет еще хуже, но мы пересекли границу без неприятных происшествий.

Добрались до городка Пасанаури. Там как раз резали баранов — шел грузинский религиозный праздник Ломисоба. По легенде, грузинских горцев вывел из персидского плена бык Лома с иконой Святого Георгия, закрепленной на рогах.

Нас пригласили выпить вина и попробовать вареную баранину. Добро пожаловать в Грузию! Мне впервые довелось увидеть процесс приготовления мяса, начиная с погони за живым бараном, его убийства и разделки. Впечатление сильное, но барана было жалко, и есть мясо уже не хотелось.

Кажется, мы перебрали с вином. Утром Юра чувствовал себя плохо и все время хотел спать. Даже когда мы голосовали на обочине дороги, Юра на ней лежал. Наверное, проезжавшие мимо водители думали, что я путешествую с трупом, и не останавливались. Я злился на Юру и даже хотел оставить его отсыпаться, чтобы ехать дальше самостоятельно. Но все же, немного поругавшись, мы помирились и продолжили путь вместе.

Под вечер прибыли в Тбилиси. Едва прошли несколько шагов по улице столицы, как вдруг перед нами остановилась машина, а из нее, как черти из коробки, выскочили местные комитетчики. Предъявили какие-то корочки и потребовали показать наши паспорта. Все произошло так быстро, что сначала мы приняли их за грабителей, о чем им прямо и сказали. Комитетчики обиделись и тут же нас отпустили, сказав, что «в вашем Петербурге преступности больше, чем во всей Грузии вместе взятой». Как раз в это время по телевизору шел популярный сериал «Бандитский Петербург», так что похожим образом думали не только грузины, но и вся Россия.

Мы долго искали место для ночевки и нашли огромный стадион, под трибунами которого продавали мебель. Даже не пришлось ставить палатку: нам предложили выбрать любой из диванов — вон их сколько здесь, дорогих, импортных! С таким комфортом мы давно не спали.

На следующий день гуляли по столице Грузии. Главное было глядеть под ноги, чтобы не провалиться. Кто-то утащил все канализационные люки, наверное, чтобы сдать в пункт приема металлолома. Вокруг было много запущенных домов, в которых жили беженцы из Абхазии и Южной Осетии. Здешние обитатели не отличались чистотой и аккуратностью, видимо полагали, что это жилье временное и заботиться о нем не надо.

Спросили у прохожего старичка лет шестидесяти: «Как пройти в Старый город?» Он задумался: «Старый город?.. А-а-а, это вам надо туда, где раньше рельсы были. Сейчас их сняли. Когда-то там ходили трамваи, но я этого не помню… Я тогда маленький был…» Несмотря на столь путаное объяснение, Старый город мы все-таки нашли.