Выполняя полученный приказ, ранним утром 3 июля Андрей взял первый и второй эскадроны, заняв удобную позицию под прикрытием рощи. Позади находилась деревня Гривица, а далеко впереди угадывались дома Плевны. Донцы Зазерского стояли в полутора верстах к югу, прикрывшись невысокими холмами.

Некрасов в сопровождении Самохвалова и Шувалова наблюдали в бинокли, как к Плевне бодро выдвинулись две сотни войскового старшины Керканова. Несмотря на лето, кубанцы своих бурок не снимали, от чего вид имели лихой и самобытный. Казаки проскакали и наступила тишина, лишь кони фыркали, да негромко лясничали нижние чины.

Через некоторое время издалека послышались выстрелы. На слух Андрей определил, что огонь ведется из винтовок Крнка. Значит, стреляли казаки, их полк Берданами еще не укомплектовали. Следом откликнулись ружья турок, по большей части винтовки Мартини-Генри. Еще минут через пятнадцать к ним присоединились турецкие орудия.

План был прост — кубанским казакам поручалась подобраться на ружейный выстрел к неприятелю, обстрелять его и спровоцировать на вылазку. Расчет был на черкесов, азартных и обладающих никудышной дисциплиной. Безусловно, они узнают вернувшихся казаков Керканова и должны подумать, что русские решили их позлить и вступить в бой, чтобы по возвращению к начальству доложить о своем героизме.

То, что черкесы проглотят наживку, выглядело вполне логично. Если же нет, то Особая бригада крупно не рисковала и просто переходила к осаде города.

Около часа стрельба продолжалась, то утихая, то набирая силу. За казаков Некрасов не переживал, задача-то у них простая — рассыпаться на пределе выстрела и гарцевать на виду у турок. А так как у тех лишь четыре орудия, то они вряд ли смогут куда-то попасть. Ну, а два-три убитых ничего не изменят. Значит, не повезло им, значит, судьба, такая.

— Кажется, скачут, — первый услышал Самохвалов.

— Так и есть, — через мгновение подтвердил Шувалов.

— Готовьсь! — приказал Некрасов, оборачиваясь к гусарам. По рядам эскадроном словно живая волна прошлась, люди подбирались и замолкали, а грозные взгляды вахмистров окончательно установили тишину.

Поднимая пыль, первыми из-за поворота выскочили казаки Керканова. Прошла первая сотня, а затем и вторая, среди которой находился и сам князь. Правда, теперь кубанцев стало меньше, они явно потеряли около десятка человек. Скакали кубанцы быстро, испуганно нахлестывая коней и поглядывая назад. Не знай Некрасов, что это бутафория, то поверил бы в их игру.

Следом, с криками и воплями неслось около трех сотен черкес в бешметах, со вскинутыми к небесам шашками. Они азартно отдались погони и им наверняка казалось, что казаки вот-вот позволят себя догнать.

Некрасов махнул рукой. Горнисты сыграли сигнал к атаке и два эскадрона устремились вперед. Естественно, черкесы и слушать умели, и видеть. Они саженей за двести увидели гусар Смерти и попытались моментально перестроиться. Кто бы ими не командовал, кроме лихости тот еще и соображал неплохо.

Раздалась команда и черкесы, не сбавляя скорость, начали закладывать внушительную дугу, разворачиваясь и устремляясь обратно к Плевне.

Два эскадрона гусар рванулись к ним. Звонко пели трубы, а лучшие стрелки сделали несколько выстрелов. Четверо или пятеро черкесов упали, но остальные уже показывали спины, нещадно оглаживая бока своих лошадок нагайками.

Эскадроны рассыпались и действуя по первоначальной задумке, заставляли неприятеля смещаться к югу, точно на полк Зазерского. И когда черкесы наконец-то увидели, куда их оттеснили, то к небесам устремились проклятья и гневные крики.

Капкан защелкнулся, а спустя минуту началась резня. Отдельные черкесы как бешеные вертелись на скакунах, умело отмахиваясь шашками и не собираясь сдаваться живым. Часть устремилась на прорыв, но все они полегли под выстрелами, а затем и саблями донцов.

Не прошло и двадцати минут, как дело закончилось. Дорогу и поле покрывали тела убитых, а казаки и гусары уже принялись ловить лошадей, многие из которых были чудо, как хороши. Черкесы народом были бедным, но на войну выезжали, как на праздник, одеваясь во все самое лучшее. Вот и коней тщеславные джигиты подбирали по такому принципу, залезая в долги, но чувствуя себя словно шахи.

— Никого не упустили? — первым делом поинтересовался подскакавший Соколов.

— Кажется, нет, — за всех ответил Зазерский.

— Славно-то как вышло, — улыбался Керканов, чьи две сотни после того, как ловушка захлопнулась, сразу же развернулись и присоединились к резне.

Задумчиво почесывая пересекающий бровь шрам, Соколов выслушал короткий отчет Зазерского и осмотрелся по сторонам.

— Тогда и дальше действуем по первоначальному плану. Андрей, возьми в качестве доказательств тело их предводителя, — Мишель указал плеткой на богатого черкеса. — Отправляйся в город, вызови на переговоры Атуф-пашу, отдай ему черкеса и скажи, что Плевну окружил генерал Соколов, который передает свой ультиматум. Десять часов паше на раздумья — будет ему почетный плен. Первый выстрел — неволя, штурм — смерть всем туркам. И добавь, что Кара Улюм не шутят, паша может своих офицеров поспрашивать, они подтвердят.

— Ты почти как Суворов у Измаила, — улыбнулся Шувалов, который хорошо знал историю.

— И все? — уточнил Некрасов.

— Да, особо с ним в дискуссии не вступай. И не вздумай въезжать внутрь города, общайся с пашой на въезде.

— Понял, сделаю.

Некрасов отобрал трех гусар. Первый был горнистом, второй неплохо знал турецкий, а третий взял свободную лошадь и взвалил на него тело предводителя черкесов. Тем временем Зазерский на виду у неприятеля повел своих донцов к западу, а Седов поскакал к востоку. Прямо на дороге начали укрепляться артиллеристы Ломова. Все это являлась обычной демонстрацией силы. Надо полагать, неприятелю особой радости подобное не доставило.

Подполковник никуда не торопился и лошадь не подстегивал. Неспешным шагом четыре всадника приблизились к Плевне. Оказавшись в прямой видимости, он приказал горнисту сыграть сигнал к переговорам. Турки ответили не сразу, наверное, никак не могли понять, куда подевались черкесы. Да и с мыслью, что их обложили со всех сторон, им тоже как-то следовало примириться. Наконец они откликнулись, давая подтверждение, что готовы к разговору.

Остановившись недалеко от первого деревянного дома, Некрасов подкрутил ус, упер руку в поясницу и с самым независимым видом принялся наблюдать, как к нему приближаются два турецких офицера, судя по погонам, каймакам и юзбаши, что соответствовало подполковнику и капитану.

— Приветствую, господа, я подполковник Некрасов из гусар Смерти, — Некрасов приложил руку к кепи. Соколов не раз и не два говорил ему учить языки, но Андрей прекрасно обходился без подобной глупости. Переводчики как раз для подобного и придуманы господом Богом. — С кем имею честь?

— Каймакам Селим Картал, со мной юзбаши Умар Зорлу, — хмуро ответил их старший, смуглый мужчина на коне рыжей масти. Удивительно, но он говорил на русском пусть и с акцентом, но вполне понятно. Андрей еще раз поздравил себя с тем, что незачем учить языки, раз неприятель и сам сделает за тебя всю работу. — Что вам надобно?

— Вот, возьмите своего человека, — по знаку Некрасова один из гусар подъехал и передал юзбаши поводья лошади с телом богатого черкеса. — Я представитель генерала Соколова и по его приказу готов озвучить важное послание Атуф-паше.

— Вы можете сказать мне, я передам ваши слова, — хмуро ответил турок. Бегло осмотрев тело черкеса, он наверняка догадался, какая судьба постигла его отряд.

— Нет, так не пойдет, у меня твердые указания, — возразил Некрасов. Это была очередная проверка, которой они научились еще в Средней Азии. Если паша чувствует за собой силу, если он уверен в себе, то никогда не примет такого предложения, посчитав подобное унижением достоинства. В противном же случае он придет. Так проявлял себя обычный восточный менталитет, который они за последние годы изучили досконально.

— Атуф-паша слишком занят, — сделал заход турок.

— Какие у него могут быть дела, когда мы окружили Плевну? — Андрей небрежно повел рукой, намекая, что вся округа находится под контролем русских.

Некоторое время турок выражал недовольство, но потом все же уехал, обещав передать вызов на переговоры своему паше. Время тянулось медленно, турки явно пытались всеми силами показать, что не очень-то и торопятся.

Наконец показался Атуф-паша, окруженный шестью офицерами. Он был невысоким тучным человеком с внушительным горбатым носом, толстыми губами и глазами навыкате. Белая лошадь под ним выглядела великолепно. Некрасов вновь представился, еще раз напомнил, кого представляет и сразу же перешел к делу.

— Генерал Соколов