Его телефон издал призыв к вниманию. Посмотрев на имя, он отвернулся и отшел, чтобы ответить. Стыдясь и кляня себя за бесцеремонность, я отчаянно напрягала слух, чтобы понять, о чем речь…

– … а можно вы на такси как-нибудь. У меня тут ситуация наметилась нетипичная… человеку хорошему надо помочь… давай сильно не балуйся… а то… вставит тебе… Завтра заеду…

За разговором он отошел на несколько метров и теперь возвращался с улыбкой типа «я-свободен-я-ничей»!

– Ну так я не понял: ты голодная или нет?!

– Если честно, то очень голодная, но сразу предупреждаю – денег у меня нет.

– Да расслабься уже, наконец. Садись скорее…

Он завел машину, я села и… сама пристегнулась.

– Как хочешь – чтобы быстро или вкусно?

– А можно того и другого?

– Спрашиваешь?! Или это пожелание?

– Непременное условие!

– Тогда все проще, чем ты думаешь…

Мы уже развернулись через проспект и лихо мчались мимо неработающих светофоров. На этот раз он включил радио и под веселый ночной нон-стоп мы вскоре припарковались перед недавно открывшимся Макдональдсом. Приглушив музыку, повернулся ко мне и каким-то очень естественным жестом смахнул прядь волос у меня со лба.

– Картошка фри, цезарь-ролл и пирожок с вишней, плюс черный кофе и кола безо льда. Годится такое меню?

– Вполне, но только без пирожка, – с трудом выдавила я, оглядывая белую кожу вокруг себя.

Засмеялся, тронув меня за руку:

– Ладно, пирожки будем есть на улице, как и курить с кофейком!..

Вышел из машины, не заглушив двигатель. А я…включила погромче музыку и… завизжала от счастья:

– ДААААА!!!!

Дальше – все растаяло в приторной дымке эндорфина…

Мы ели, болтали, курили, пили кофе, которым он предусмотрительно заполнил все подстаканники в салоне, опять курили и дурачились…

Потом он предложил по-настоящему прокатиться – "на все деньги".

Бесконечно интересно рассказывал о машинах, гонщиках, создателях гоночных команд, суперкарах, и просто что-то интересное.

В районе выезда на М4 у нас кончился бензин и сигареты, заехали на первую попавшуюся заправку… Он наговорил кучу комплиментов заспанной прыщавой девице, не желавшей продавать еще не внесенные в базу сигареты, и она, раскрасневшись от непрекрытой лести "любезного незнакомца", вынесла из подсобки начатый блок с царственной улыбкой могущественной феи.

Довольные результатом, снова сели в машину, и тут он, на секунду став серьезным, предложил:

– Хочешь сама порулить?

– Спрашиваешь?

– Пока предлагаю!

– Ты мне доверяешь?

– Мне кажется, ОН тебе доверяет, – засмеялся он, погладив руль, – Еще ни разу за эту ночь не «заглючил», а у НЕГО это редкость!

– Ну если и ОН доверяет, то, конечно, очень хочу.

– Вперед, пока МЫ ДОБРЫЕ.

Сев за руль, вмиг соображаю, как настраивается кресло, заслужив одобрительный взгляд справа…

Поправляю зеркала. Ощущения уже на грани!.. Жму на газ!

Великолепный "джаг" радостно повинуется. Я лечу!

Нарочно не смотрю на спидометр, испытывая себя и ЕГО ДОВЕРИЕ. Он молчит, но время от времени поглядывает на меня…

Смотрю только на дорогу, но в какой-то момент замечаю на приборах часы: 3:33…

В этот момент вижу «мой» съезд, включаю поворотник, как делала всегда… С ощутимым заносом влетаю в поворот, разгоряченный «ягуар» не желает тормозить на щебенке, «обиженно» подбрасывая обороты вверх…

– Ты зачем повернула?

Я прижимаю палец к губам и открываю свое и его окно настежь, впуская влажную лесную свежесть… Еще, наверное, никогда в жизни я не ехала по этой дороге ночью… В темноте, зимой, – может быть… Но не ночью и не на пурпурном «ягуаре».

Подъезжаю к своим воротам и глушу двигатель. Чувствуя повисший в воздухе, но не заданный вопрос, отвечаю:

– Это мой дом.

Он все еше не понял происходящего. Вокруг еще темно, а дома не видно за деревьями.

Поглаживая руль на прощанье, шепчу "джагу":

– Спасибо, киса. Ты на самом деле, необыкновенно хорош.

Выхожу из машины. Он молча, но с тревожной полуулыбкой выходит тоже, закуривая.

– Классно покатались и, вообще, все круто… Спасибо за помощь.

Разворачиваюсь и скрываюсь за калиткой…

Гробовая тишина длится минуты три… Потом «джаг» взрывается и с громоподобным в этой глуши рокотом уносится прочь… Из моей жизни?!…

Обычный день, в котором не было ничего обычного.

Марго улыбалась, Глеб был усерден, Даша согласилась помогать, не задавая вообще НИКАКИХ ВОПРОСОВ, а я – не выносила тишины…

Стоило окружающим звукам смолкнуть, давая мне возможность "услышать" свои мысли… Я слышала Его. Слышала рев великолепного механизма, нарушающий сонное безмолвие предутреннего леса…

Я ничего не рассказала сестре.

Почему? Прозвучит глупо, но на этот раз я не смогла представить себе ее глаза в момент, когда не буду лукавить, когда буду беззащитна перед любым случайным, неверным словом.

И я решила промолчать. Спихнуть все на причуды "засидевшегося в деревне", среди работы и детей, трудоголика. Вышло вполне органично, судя по тому, что утром от сестры не поступило не то что лишних, а совсем никаких вопросов.

Телефон добросовестно доложил о выполнении КакАнькой ее обещания: смс-ка, пришедшая в 23:19 гласила – "ягуар – хк-**". "Ягуар", и правда, был бесподобен. Безусловно, можно только позавидовать умению сделать ТАКОЙ выбор: ты знаешь, что будешь выглядеть "не-как-все", что "все", скорее всего, будут тыкать пальцами – кто от зависти, а кто от бессильной злобы к чужой удаче, но на радостное одобрение и понимание, уж точно, можно не надеяться. "Плевок" в лицо толпе – ты однозначно подчеркнул свою индивидуальность, не озаботившись правилами социальной мимикрии… Способны ли в этом случае положительные эмоции от осознания "правильности" выбора и удовольствия от вождения компенсировать мутные "волны" повышенного и, скорее всего, со знаком "минус" внимания окружающих?..

Но какое МНЕ до всего этого дело – вот в чем вопрос.

Чтобы стереть из взбудораженного мозга «пурпурный морок», я объявила утром, спустившись на кухню, день цвета индиго… Синей еды у нас, разумеется, не нашлось, но Даша проявила завидную изобретательность, раздобыв в холодильнике сине-голубую банку сгущенки и обратив внимание на «синий имидж» кофе без кофеина. Ягоды черной смородины в геркулесовой каше оставили нежно-голубые следы, заставив содрогнуться Глеба, но восхитив остальных.