— Зачем? — спросил с недоумением Гоша.

— Как зачем? — удивился Демарин. — У тебя что, уже начались провалы в памяти? Объясняю: мы следим за Мариной Будановой. Она только что вошла в “Содом и Гоморру”. Мы собираемся сделать то же самое.

— Но ведь это же мужской стриптиз, — слабым голосом напомнил его напарник.

— Ну и что? С каких пор тебя смущает вид обнаженного мужского тела?

— Меня не смущает вид обнаженного мужского тела, — разозлился Гоша. — Но ведь на мужской стриптиз ходят одни только женщины. Как только мы войдем туда, то сразу же станем объектом всеобщего внимания. Да и вообще…

— Что “вообще”?

— Неудобно как-то. Вот если бы это был женский стриптиз…

— На женский стриптиз Буданова бы не пошла. Хотя, с другой стороны, кто ее знает… После посещения ее галереи я уже ничему не удивлюсь.

— Может, лучше подождем в машине, пока она выйдет? — робко предложил Гоша.

Демарин наградил его инквизиторским взглядом.

— Не понимаю, ты милиционер или школьник? Ты вообще представляешь, чем Буданова может заниматься в этом заведении?

— Было бы логично предположить, что она смотрит мужской стриптиз.

— Я видел в журнале фотографию ее мужа, — сказал Юра. — Это рослый белокурый жеребец с голубыми глазами, мускулами Сильвестра Сталлоне и улыбкой Гэри Купера. Ты бы стал ходить на стриптиз, если бы каждую ночь видел нечто подобное в своей постели? Скорее всего она встречается здесь со своим сообщником.

— С каким сообщником? — удивился Крестовоздвиженский.

— Откуда я знаю, с каким! Возможно, с тем самым, который помог ей прикончить Вермеева. Эта Буданова та еще штучка. Вполне вероятно, что она заметила за собой слежку и собирается ускользнуть через служебный выход. Оставит здесь свою машину в качестве отвлекающего фактора, а сама наймет такси. Мало ли что она может сделать, может она еще кого-нибудь прикончит. Пошли! — Но ведь мы будем бросаться в глаза! — сделал последнюю попытку Крестовоздвиженский.

— Не будем! — усмехнулся Демарин. — А ну-ка вытащи рубаху из штанов!

— Зачем?

— Вытащи, тебе говорят!

Недовольно ворча себе под нос, Гоша выполнил его просьбу.

Сделав то же самое, Юра взъерошил жесткие Гошины волосы.

— На мужской стриптиз ходят не только дамы, — пояснил он, — но еще и “голубые”. В “Содоме и Гоморре” никто не обратит внимания на парочку влюбленных гомосексуалистов.

— Ты спятил? — недоверчиво спросил Крестовоздвиженский. — Ты что же, предлагаешь изображать гомосексуалистов?

— А почему бы и нет? Твоя любимая Каменская, например, была готова ради общего дела переспать с наемным убийцей. Так чем мы хуже? Не бойся, дорогая, твоя честь не пострадает. Обними меня — и вперед! Утешайся хотя бы тем, что тебе не придется заниматься любовью с киллером!

— Только этого мне не хватает для полного счастья, — обреченно покачал головой Гоша.

* * *

Егор Буданов вышел из метро на станции “Измайловская”. В довершение всех несчастий у его “Форда” испортилась коробка передач, а Марина, эта проклятая стерва, категорически отказалась платить за ремонт. Ну ничего, он ей еще покажет!

Проходя мимо неоновых огней “Содома и Гоморры”, Егор посмотрел на часы. До полуночи оставалось двадцать минут. Времени хватало с избытком. Приходить на свидание раньше назначенного срока Буданову не хотелось. Это могло означать, что он излишне заинтересован в сделке. Чтобы убить время, он подошел к афишам, расклеенным перед стриптиз-клубом, и стал с любопытством разглядывать фотографии, на которых были запечатлены наиболее пикантные сцены из театрализованных представлений “Страсть по оргазму”, “Страсть по эрекции” и “Страсть по розовой страсти”. В темноте он не обратил внимания на черный “Мерседес” Марины, затерявшийся среди других дорогих иномарок.

Опасения Гоши Крестовоздвиженского оказались необоснованными. Поглощенные представлением дамы не обратили внимания на двух нежно держащихся за руки мужчин с взлохмаченными волосами и рубашками навыпуск. Милиционеры заняли свободный столик в дальнем конце зала.

— Вот это мускулы! — с завистью произнес Гоша, восхищенно глядя на эбеновое тело Мапоты.

— Прямо как в американском кино, — со вздохом подтвердил Юра Демарин. — Ты только посмотри, как он двигается! Это тебе не вечера бальных танцев в клубе работников милиции.

— Вот если бы я походил в спортзал… — задумчиво произнес Крестовоздвиженский.

— Что тогда? — ехидно поинтересовался Демарин. — Переквалифицировался бы из милиционеров в стриптизеры?

— Наверняка Оле понравился бы парень с такими мускулами. А меня она считает дебоширом и алкоголиком.

— И вдобавок дегенератом, — разозлился Юра. — Ты собираешься наконец работать или ты будешь и впредь мечтать об этой чертовой адвокатше?

— Смотри! Ты был прав! Это он! — взволнованно прошептал Гоша, хватая Демарина за локоть.

— Кто? О ком ты говоришь?

— О сообщнике Будановой! Этот негр! Он и есть ее сообщник. Ты заметил, как они смотрят друг на друга?

— Сообщник? Скорее любовник, — разочарованно покачал головой Демарин. — Если, конечно, судить по тому, как они друг на друга смотрят.

— Но ведь совсем недавно ты утверждал, что она встречается здесь со своим сообщником!

— Это было просто предположение, основанное на интуиции.

— И что теперь говорит твоя интуиция? По-моему, все здесь яснее ясного. Никакие они не сообщники. Этот негр — любовник Будановой, а ее присутствие здесь не имеет никакого отношения к убийству Вермеева и Ужик.

— Может быть, ты и прав, — пожал плечами Демарин. — В любом случае за Будановой имело смысл проследить.

Мапота Тамба, не прерывая танца, спустился со сцены в зал. Он уже снял с себя все, за исключением белоснежного галстука-“бабочки” и “тигровой” набедренной повязки.

Женщины за столиками визжали, когда он, резко и ритмично двигая бедрами, проходил мимо их столиков, и тянули к нему руки. Мапота улыбался и ускользал, дразнящими движениями отклоняя туловище в сторону.

Остановившись перед Мариной, он сорвал набедренную повязку и, раскрутив ее над головой, бросил в зал. Теперь на нем остались только узкие черные плавки, в полумраке почти сливающиеся с кожей.

Буданова почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Время замедлило свой ход, а потом и вовсе остановилось. Когда Марина пришла в себя, она поняла, что танцует с Мапотой. Стриптизер крепко держал ее за руку и что-то говорил, увлекая за собой на сцену.

— Пусти! Ты с ума сошел! Что ты делаешь? — попыталась вырваться Марина.

— Продолжай танцевать и веди себя естественно, — тихо сказал Мапота. — Ты знаешь, что за тобой следят?