– Какая пушка? – заинтересовался кареглазый, но неожиданно хмыкнул. – А вдруг я стреляю дальше?

– У тебя калибр меньше, – не сдержалась я.

– Так ты не видела, – привел вполне логичный довод Ардэн.

– А ты не показывал, – нагло заявила я. – Натяни на меня платье – посмотрю.

– Могу дать потрогать, – внес рационализаторское предложение языкастая сволочь.

– Не дожить тебе, гуманоид, до пенсии, – вздохнула я. – Даже до пятидесяти четырех не дожить. Однажды я отсюда все-таки выберусь.

До меня дотронулись. От неожиданности я вскрикнула, вздрогнула, лягнулась и с наслаждением вслушалась в шипящую ругань за пределами бирюзового кокона.

– Спокойно, – ворчливо предупредил командир «Гордости».

И платье вдруг скользнуло вниз, являя миру мою взмыленную физиономию. Я сдула с левого глаза прядку, облегченно выдохнула и осмотрела себя.

– Как ты это сделал?

– Я подход к нему знаю, – совершенно серьезно ответил Ардэн и весело сверкнул глазами. – Нас лет двадцать учат платья укрощать.

– Я потом похихикаю, ладно? – устало вздохнула я и села на кровать.

Ардэн скрестил руки на груди и теперь с интересом наблюдал за мной. Мне его интерес в данный момент был по барабану, абсолютно параллельно, фиолетово до икоты, в общем. По фиг мне было на Ардэна. Я отдыхала от войны с собственным платьем. Руки бы обломать тому уроду, что подобное издевательство над тонкой нервной организацией земной девушки придумал.

– Это херосский шелк, – неожиданно произнес Дима.

– То, что херовский, я уже поняла, – проворчала я, поглядывая на струящиеся складки подола. Красиво, блин.

– Херосский, – поправил меня наивный Ардэн. – С Хероса, это небольшое государство на Агдее.

– Агдея, – произнесла я вслух, хмыкнула и прыснула в ладонь. Дмитрий, не понимавший моего приземленного юмора, нахмурился. – А гдэ я, – произнесла я с могучим кавказским акцентом и развеселилась еще больше. Но глядя на Хмурую Морду, ставшую еще более хмурой, я махнула рукой. – Забей, Дим.

– Кого? – живо заинтересовался командир «Гордости».

– Потом скажу, – устало вздохнула я, перестав смеяться. – Что там с херовским шелком с планеты потерянных?

– Почему потерянных? Млин, Инна, ты специально? – раздраженно спросил Дима и вдруг задумался. Буквально через секунду он усмехнулся. – Действительно, планета потерянных. Ладно. Херовский, тьфу, херосский шелк – это живой организм.

– Чего?! – возопила я, уже с подозрением, а не с умилением глядя на струящиеся складки. И даже то, как быстро гуманоиды перенимают мой щедрый словарный запас, меня сейчас совсем не волновало. – В смысле, живой?

– Разумный. Инна, что ты смотришь на это платье так, будто оно тебя сейчас переварит в собственном нутре? Оно же все чувствует, ты его расстраиваешь. – Ардэн укоризненно посмотрел на меня, словно я за его брата замуж собираюсь, а Дима знает, что я ему про пять своих детей не сказала.

– А оно может? – осторожно спросила я, пытаясь оттянуть от тела платье двумя пальцами.

Платье, словно резина, вырвалось из моих рук и наглухо прилипло обратно к телу.

– Переживает, – вздохнул командир, глядя с сочувствием… на платье. На меня он смотрел по-прежнему, с укоризной. – С ним так нельзя.

– А со мной можно?! – взвизгнула я, вскакивая.

Платье тут же обвило даже мои ноги. Я себя вдруг почувствовала мамашей, которая бросает дитятю, а оно за ноги цепляется, отпустить боится.

– Рассказывай уже, гуманоид ты нечеловеческий! – воскликнула я с надрывом, глядя на Ардэна, как утопающий на вероломную соломинку.

– Нервная какая, – передернул плечами паршивец и подошел ко мне, вдруг обняв с невероятной нежностью.

Я так опешила, что перестала паниковать. Платье еще несколько секунд липло ко мне, и подол неожиданно ослабил хватку.

– Вот и все, теперь старайся быть спокойней, – терпеливо, ласково улыбаясь, пояснял главная язва корабля, вдруг став похожим на нормального человека. – Херосский шелк – очень ценный и дорогой материал. Грейн тебя балует, – вдруг опять сбился с темы Дима, и мне показалось, что в его голосе мелькнула ревнивая нотка. – Дорогой материал, – тут же вернулся командир к своему повествованию. – Он мыслит, чувствует своего хозяина. В первый раз его нужно надевать совершенно спокойным, стараться думать о чем-то нейтральном. Он тогда легко скользит по телу и начинает привыкание к хозяину во время носки. Ты, должно быть, была перевозбуждена, потому шелк начал паниковать, не зная, чего от него ждут.

Я вспомнила свои трясущиеся в жадном предвкушении ручонки. Наверное, я бы себя тоже испугалась. Эта мысль вызвала усмешку, и платье окончательно перестало на меня давить. Я отстранила от себя руки Ардэна и приподняла подол. Платье тут же занервничало и потянулось к ногам.

– Тихо, – строго велела я. – Я тебя смотрю.

Паника в бирюзовых рядах прекратилась.

– В будущем, когда ваш симбиоз будет окончен, платье будет чувствовать, когда ты нервничаешь, когда смеешься, когда к тебе будет приставать кто-то…

– Насильник, типа? – Я тут же вскинула голову, и Дима, мгновение подумав, кивнул.

– С тебя его даже при помощи ножа тогда не снимешь. И наоборот, само соскользнет, если ты будешь не против, – с порочной ухмылкой сообщил мужчина, разом вернув назад старого доброго Ардэна. – Ну и прочие мелочи: артериальное давление, холод, жара. Оно под все будет подстраиваться. Сама разберешься.

– Круто, – резюмировала я, с все возрастающим интересом рассматривая обновку. Ромочка, маньячина моя ненаглядная, раскоше-елился. Чуть слезы умиления на глаза не навернулись. – Отличный гаджет, мне подходит. А точно не переварит?

– Ткань не настолько живая, – усмехнулся Ардэн и уверенно вцепился мне в руку. – Готова? Идем.

Руку я отняла, глазками сердито похлопала, показывая всем видом, где видали мы таких хватких гуманоидов.

– Ты же хотела информацию, – искушающе протянул Дима.

– Кстати об информации. На фига Рому забанил? – Ардэна перекосило от усиленной работы мысли. – Как вы мне надоели, непонятливые мои, – вздохнула я. – Зачем его заблокировал?

– Спешил, – пожал плечами командир. – Весь запрос закрыл разом. Могу тебе лучше Системы все рассказать.

– И показать, – криво усмехнулась я.

– Даже дать пощупать, – осклабился еще один озабоченный извращенец.

– Накося выкуси, – фыркнула я и ушла на кресло. – Я дама почти замужняя, чужих пушек не трогаю, дальнобойность не проверяю, калибр не разглядываю. Катитесь, дяденька, колбаской по Малой Спасской, – козырнула я маминой любимой фразой и независимо посмотрела на Ардэна.

– Ничего не понял из того, что ты сказала, но договор есть договор. Так что вперед на ужин. Живо! – рявкнул Дима, и я подскочила на месте с перепугу.