Лоидис (по-гречески). Апистэфто!

Корзуб. Что?

Даша. С ума сойти!

Гость с Инной направляются к двери.

Корзуб. Дарья Юрьевна, задержитесь на минутку.

Даша (дождавшись, когда они останутся одни). Спасибо за цветы! Букет был великолепен. Но часы я… вам возвращаю. (Протягивает коробочку.)

Корзуб. Почему?

Даша. Такой дорогой подарок я могу принять только от близкого человека.

Корзуб. Так давайте познакомимся поближе.

Корзуб обнимает девушку. Даша не сопротивляется, а только уклоняется от поцелуя.

Даша. Прямо здесь и познакомимся? На диване? Бедный диван, сколько же он повидал на своем мебельном веку! Или, может быть, на столе? В рабочем порядке? (Берет в руку забытую Инной заколку.) Стол тоже многое видел… Вы были когда-нибудь женаты?

Корзуб растерян. Он отпускает Дашу.

Корзуб. Был. У меня дочь.

Даша. Вы часто с ней видитесь?

Корзуб. Не очень. Но она ни в чем не нуждается.

Даша. Ни в чем? А в отце? Интересно, если вы когда-нибудь снова женитесь, поменяете обстановку или все оставите по-старому? И стол, и диван, и (показывает заколку)…

Корзуб. Нет, вы меня не поняли… Неужели вы думаете…

Даша. Нет, я так не думаю. Я уверена, что вы вполне в состоянии снять для нашего близкого знакомства номер в каком-нибудь сногсшибательном отеле или пригласить меня в ресторан.

Корзуб. В самом деле, давайте поужинаем где-нибудь. Вы были в ресторане «Голодный диггер»?

Даша. Нет. А это где?

Корзуб. Это на берегу реки Неглинной.

Даша. Она же под землей.

Корзуб. Вот именно! Ресторан расположен в старинных катакомбах. Официанты одеты диггерами… Очень необычно!

Даша. Да, я заметила: «новые русские», ой, простите, любят все необычное. Но мне что-то не хочется под землю. Глубину отношений между мужчиной и женщиной я представляю себе несколько иначе.

Корзуб. Предложите тогда вы что-нибудь!

Даша. Значит, вы хотите познакомиться поближе?

Корзуб. Да, как можно ближе…

Даша. Тогда приходите к нам на семейный обед! Послезавтра. Я познакомлю вас с моей семьей. Мы все собираемся — прилетает дядя из Америки… Или я вас не поняла и вы все-таки имели в виду другую близость?

Корзуб. Вы все правильно поняли. Я обязательно приду.

Он целует Даше руку. Возвращается Инна, оценивающе смотрит на Корзуба и Дашу.

Инна. Дарья Юрьевна, гость спрашивает про Феофана Грека и не понимает, что такое уха с расстегаями. Требуется ваша помощь.

Даша. Да-да… Конечно. (Уходит).

Инна (подходит к столу, смотрит на оставленные Дашей часы. Потом смотрит на свои часы.) Повторяешься, Корзуб…

Инна уходит. Закрывается занавес. На авансцене остается Корзуб.

Корзуб. Новые русские, новые русские. Как богатый — так новый русский. Как новый русский — так идиот… (Передразнивая Секвоева.) «В мире много богатых идиотов!» Вы что же думаете, господа хорошие, для того, чтобы стать богатым, ни ума, ни таланта не нужно? Нет, миленькие мои, ошибаетесь. А кроме ума и таланта, еще и смелость нужна! Когда все рухнуло, одни сломались или струсили, а я — нет! Я работал. День и ночь работал. Учился… Учился покупать, продавать, давать взятки! Вы думаете, легко дать взятку министру? Это искусство посильнее Фауста Гете. Из тех, с кем я начинал, троих отстрелили, один спился, двое — за бугром отсиживаются… А я здесь, в России. Я есть и буду. Капитализм, господа, — это всерьез и надолго!

Уходит.

Картина четвертая

Снова квартира Кораблевых. В доме суета, готовятся к обеду.

Вера Михайловна (поет).

«Канает пес, насадку лавируя.

И ширмачи втыкают налегке…»

Раздается звонок в дверь. Два телохранителя принесли два ящика с вином.

Вера Михайловна. Вы?

Телохранители. Мы.

Вера Михайловна. Что, опять бомба? В прошлый раз приперли в дом клумбу. Кому, от кого? Такой шухер был! Чуть милицию не вызвали — думали, бомба…

1-й телохранитель. Нет, тут не бомбы — гранаты. (Достает бутылку из коробки.)

2-й телохранитель. Шабли, божоле…

Вера Михайловна. Шабли! А вы знаете, что шабли было любимым вином Чехова?

1-й телохранитель. Не знаю.

Вера Михайловна. Боже, слова-то какие! Божоле, шабли… Ароматы Франции. Вот вы не бывали во Франции?

1-й телохранитель. Ну почему же? Сколько раз. С шефом.

Вера Михайловна. Ну да!? А мне не довелось! Так мечтала Париж посмотреть! Авиньон. Нормандские замки… Даже французский язык выучила. Потом забыла. Иван Афанасьевич у нас засекреченный был. За границу ни-ни. Ну и мне тоже… Теперь все можно, а возможностей нет…

1-й телохранитель. Куда ставить-то?

Вера Михайловна. Ой, извините. Давайте-ка, мальчики, все это быстренько на кухню, пока Иван Афанасьевич не увидал. А то погонит нас вместе с шабли и божоле… Не любит он этого.

1-й телохранитель. Чего — вина?

Вера Михайловна. Нет, крутизны он этой не любит… Я правильно выразилась?

2-й телохранитель. Правильно.

Вера Михайловна. Вас как зовут?

2-й телохранитель. Вася.

1-й телохранитель. Коля.

Вера Михайловна. А меня — Вера Михайловна. Божоле, да божоле, а об водке ни полслова…

1-й телохранитель. Водчонка нужна? Организуем…

Вера Михайловна. Нет, водка к столу есть. Это я так, к слову. Был такой поэт Денис Давыдов. Слышали?

2-й телохранитель. Видели. В кино…

Вера Михайловна. Так вот, он в одном стихотворении все сокрушался «Жомини да Жомини, а об водке ни полслова…»

1-й телохранитель. Жомини — вино, вроде божоле?

Вера Михайловна. Нет, французский военный историк.

2-й телохранитель. Запутали вы нас, Вера Михайловна.