старый, а мужчины поголовно сильные бойцы, не раз доказывающие доблесть в отражении набегов орд. Отсюда двойственное к нам отношение — вроде и свои, а вроде и не совсем. В результате при внешних конфликтах мы можем рассчитывать на помощь сотни, а внутри поддержка не такая сильная, как хотелось бы.

Впрочем, родниться с нами они не против.

— Остромир говорил, тот патлатый из Ручьёвых грозился сватов заслать?

— Мало ли, что он грозился! — задрала к потолку точеный носик Чаяна. — Не пойду за него!

Я кивнул, продолжая наворачивать горячую уху.

— Одобряешь? — иронично улыбнулась мать.

— Он с дурниной. Вляпается во что, свернет шею, Чаяне нового мужа искать. Проще сразу найти кого получше.

Мама расхохоталась, пока сестра раздумывала, обидеться или нет. Они очень похожи внешне и манерами, обе привыкли на людях «держать лицо», позволяя себе открыто выражать эмоции исключительно в кругу семьи. Чаяна ещё девчонка, но красивая и уже сейчас видно, что вырастет в необычную женщину, поэтому у парней пользуется успехом. Приезжающие в гости отроки часто рядом с ней вьются. Безуспешно. Она знает себе цену, понимает, что отец торопиться со свадьбой не станет, и выбирает придирчиво, трепля ухажерам нервы.

— Себе-то никого не присмотрел?

— Некогда было, — отставил я тарелку, жестом показав, что сыт. — Спасибо. Сначала подготовка к походу, занятия в Обителях, потом бунт этот безумный. У меня пропуск к Короткому Шагу на три месяца выписан, я всё свободное время у него проводил.

— Мой дед, твой прадед, был старцем Тишайшего, — неожиданно сказала Вьюга. Она предпочитает не вспоминать о родной семье, я о них знаю только, что в Новгороде-Восходном живут. — Тишайший Короткому Шагу, считай, как брат. Ох и хитер был дедуля… Любого разговорить мог.

— Был?

— Сгинул, а где, неведомо. Вещи Обитель вернула и сказала, что виру кровью взяли, — она сухо улыбнулась. — Может, и правда. Волк тебя хвалил?

— Говорил, что учеба мне легко даётся и продолжать надо. Я поблагодарил и отказался — мы сюда отъехали.

— Ты помалкивай о том, поморочников люди не любят. Хотя умение полезное.

— Только сложное очень. Тех основ, что я уже изучил, мне не хватало, приходилось постоянно в библиотеку к столам бегать и что-то учить. Мне нравится, что у Синеокого нет специализации, но по сравнению с другими Обителями иногда приходится догонять.

— Не жалеешь, что к Синеокому пошел?

— Ничуть.

Хлопнула дверь сеней, по дощатому полу простучали шаги и в комнату вошел отец. Обнял немедленно подскочившую к нему Чаяну, улыбнулся жене, потрепал по голове подбежавшего Добрана. Демонстративно потянул носом:

— Покормят тут запоздавшего? Задержали меня старики.

— Старики? — мать уже поднялась с лавки и шуровала возле печи, наливая уху в глиняную миску. — Полмесяца назад из Рыжих Овражков орда пришла, так Пересвет с одного удара вожака выбил.

— Он рассказал, — посерьёзнел отец. — Они с Самбором думают, собирается большая орда, а это её передовой отряд был.

— Не дай боги!

Мать поставила миску перед Ратибором и присела рядом, глядя, как он ест. У нас патриархат, но роль и права женщины во многом зависят от социального слоя. Чем выше семья по статусу, тем больше у жены свободы, тем более она самостоятельна. По моей теории, равноправием общество обязано Обители Исцеляющей, обучение в которой проходят многие знатные девушки. Довольно сложно унижать, избивать жену, способную тебя отравить или обеспечить какой-нибудь обидной болячкой. Поэтому Вьюга никогда не стеснялась высказывать своё мнение, хотя и соблюдала приличия, публично с мужем не споря.

С точки зрения образования, мужчины и женщины не равны. Представительницу слабого пола не пустят в Обитель Испепелителя, их меньшинство у Лесного Князя и Синеокого, причем программы обучения у последних двух отличаются для девочек и мальчиков. Зато у Исцеляющей младшие — почти поголовно девчонки, мужчины приходят в относительно зрелом возрасте, в основном интересуясь методиками развития божьего сплетения.

Впрочем, насчет Лесного Князя ситуация несколько сложнее. Девочек мало в основной Обители, где они проходят полный курс, зато в региональных «филиалах», малых школах с укороченным сроком обучения, их большинство. Дело в том, что Князь учит понимать животных и растения, помогать им с ростом и плодовитостью. Для хозяек дома — умение архиважное. У нас, к примеру, почти всё домашнее хозяйство лежит на женщинах. Мы не пахари, хлеб не выращиваем, но у нас есть свое поле репы (ненавижу её), сад с плодовыми деревьями, ягодные кустарники и большой огород. Тяжелую работу выполняют мужчины, основной присмотр осуществляют мать с сестрой.

Сад, кстати, мы разбили первыми. Бабушка захватила семена перед бегством, вырастила саженцы, добилась приличных урожаев. На востоке и севере садов не разбивают, это сейчас соседи, глядя на нас, устраивают у себя нечто похожее. Зато на юге не разводили рыбу в садках, дед Самбор рассказывал, у них там подобное было не принято.

— Надолго вернулись? — спросила мать.

То, что муж и двое старших детей не дома, в безопасности, ей не нравится. Она понимает, что это нормально — и по местным меркам это в самом деле нормально! — но легкое недовольство чувствуется. В то же время, если бы вдруг мы с Остромиром предпочли мирную карьеру, она бы нас не поняла. Статус необходимо подтверждать, преодолевая опасности, а Вьюга, на свой лад, честолюбива. Она безусловно желает нам лучшего, просто лучшее, в её представлении, неразрывно связано с воинской стезей со всеми её издержками.

— Пока с Родней полюбовную сказку не подпишут, — ответил отец. — До тех пор дорогу строить не начнут.

Ратибор, похоже, не сомневался, что мировое соглашение, то есть «полюбовная сказка», будет подписано на наших условиях. Уверенность оправданная — приходящие от армии вести говорили о победах нашей стороны. Фактически, образовался неформальный союз из нас, Берестья, Мстиславля и Бела Озера, сейчас дружно пинавший армию Родни. Окончательно запинать мешали несогласованность действий и южные наёмники, к тому же Мстиславль ограничился разрешением участвовать в драке отдельным боярам, не желая столкновения с войсками Чагая. А в то, что Чагай придет на помощь избиваемому сателлиту, верили многие.

— Значит, всё-таки будут строить.

— Ну да, — кивнул отец, не отрываясь от еды. — Кошкины и Плоскиничи в опале, их слово веса не имеет. Ратшичи и раньше не возражали. Так что нет больше препятствий!

— А Ратшичи точно с князем не в ладах? — задал я давно мучавший меня вопрос.

— С чего бы им не быть? На каждом вече промеж собой лаются.

— То, как они себя ведут, не имеет значения, — я аккуратно придержал Добромира, чуть не уронившего кружку со стола на пол. — Важны дела. Я вижу, что они постоянно спорят,