Примерно на этом философском вопросе её шею обжёг отнюдь не целомудренный поцелуй, спустя мгновение ещё один угнездился по соседству.

— Ты что делаешь?.. — возмутилась трактирщица сдавленным шёпотом.

— Помогаю ускорить принятие решения, — муркнул князь, слегка прикусив её ушко. Ирейн почувствовала, что плывёт, и решительно высвободилась из его рук. Был один момент, который был важнее трактира, устоявшейся жизни и, если подумать, вообще всего.

— Есть серьёзный вопрос, Тир, — сказала она тихо, — У тебя в качестве отягчающего обстоятельства — целое княжество, но моё — вон оно, только уснуло.

Князь едва заметно нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне нужны хоть какие-то гарантии того, что ты не выбросишь Вету, как ненужную ветошь, когда она надоест тебе или у нас появятся свои дети. Драконы ревнивы, скажешь, это не так? А она — ребёнок от другого.

Тир посерьёзнел и пару минут молча вглядывался в глаза Ирейн, а после тихонько вздохнул:

— Знаешь, в некоторых вопросах наши культуры все же очень… отличаются. Твое предположение абсурдно и оскорбительно, но так и быть: клянусь стихией, что буду любить Иветту и заботиться о ней. За ней будут все права и привилегии, положенные первой княжне, кроме престонаследия — по очевидным причинам. Устроит тебя такая формулировка?

Ирейн задумчиво созерцала мужчину перед собой и шаровую молнию, переливающуюся в его руках. Судя по его виду, он только что произнёс какую-то их драконью клятву, в которых она ни бельмеса не понимала — предсказуемо и очевидно. Зато несчастливый брак и годы работы в питейно-наливательном заведении научили её неплохо разбираться в оттенках мужской лжи и увёрток начиная от "Дорогая, это последний раз!" или "Налейте в счет долга, завтра как есть оплачу!", заканчивая "Я люблю тебя больше жизни, задыхаюсь от счастья при виде тебя, ты похожа на цветок магнолии, я брошу к твоим ногам весь мир… Так что, дашь?". В общем, Ирейн неплохо ориентировалась в увёртках противоположного пола и оттенках выражений на их лицах; Тир, конечно, был тем ещё фруктом, но его праведное возмущение, равно как и убеждённость в действенности клятвы, казались искренними.

— Устроит, — сказала она спокойно, задумчиво разглядывая его окаменевшее лицо. Не понравился вопрос? Трактирщица только мысленно руки развела: уж прости, касатик, но кто знает, как ты запоешь потом? Сейчас, пока они на территории Ирейн, дракон мил и заботлив. Девушка, однако, успела понять, что князь — замечательный актёр, и маска смешливого дрежлюбного оболтуса практически безупречна, но что под ней? Да одни "гусенички" чего стоят — тёмное удовлетворение, отразившееся тогда в ставших звериными глазах Тира, говорило само за себя. Можно ли угадать заранее, каким он предстанет перед ней на его земле, где все по воле его?

— Горсть алмазов за твои мысли, — привычная полуулыбка вернулась к дракону, а в глаза вновь заполыхала весёлая искра, качественно прячущая все остальное, — Судя по лицу, ты успела уже основательно себя накрутить. Не поделишься?

Ирейн едва не поморщилась — ну разумеется, не только работа трактирщицы учит неплохо разбираться в людях.

— Ничего серьёзного, — отозвалась она, — Прикидываю перспективы на будущее.

— Судя по твоему лицу, они не особенно радуют, — покачал головой князь, — Кажется, в наших рядах наметилась некоторая… ситуация. Давай с самого начала: милая, драконы живут в теории бесконечно, а пару обретают в среднем где-то в возрасте тысячи лет. Разумеется, так долго девственность никто не хранит — право, она так может и протухнуть. Более того, оборотни, среди которых мы часто обретаем пару, тоже редко озабочены умерщвлением плоти и прочими изысканными забавами. Потому добрачные дети-полукровки от партнёров с неполной совместимостью являются абсолютной нормой; это не правило, конечно, но вполне нормальная ситуация. Для любого дракона дети пары равно так же ценны, как и его собственные. Ты можешь позже расспросить об этом кого угодно — и это подтвердят.

— Хорошо, — вздохнула Ирейн, — Извини, если мой вопрос оскорбил тебя, просто поверь: дети — это не настолько просто. Я… знаешь, наши отношения с мужем испортились именно после рождения Веты. У меня перестало хватать времени и сил на него, все мое внимание делилось поровну между трактиром и дочерью, и мы стали отдаляться друг от друга. В общем… Я согласна быть с тобой, но…

— Вот и отлично, — прервал Тир, — Остальное мы обсудим. Если вдруг ты начнёшь отдаляться от меня, я попробую, как вариант, нанять ещё пару нянечек или не быть эгоцентричным идиотом; я где-то слышал, эти методы помогают и по-отдельности, но в совокупности должны дать оптимальный эффект. Так что…

Дальше пошла тарабарщина на неведомом языке, а потом Ирейн поцеловали, и она — чего уж там? — вцепилась в Тира в ответ. Дура она, что ли — упускать?

Пожалуй, Ирейн и сама себе не признавалась раньше, насколько голодна — до ласок, поцелуев, терпкого мужского запаха и властных прикосновений. Её хватило только на то, чтобы вытолкнуть Тира в соседнюю комнату, неплотно притворив за собой дверь, потом — провал. Казалось, до чего-то давно желаемого дорвались они оба, потому что отпустить друг друга казалось просто невозможным: даже поцелуи они прерывали только для того, чтобы отдышаться. До неё даже не сразу дошло, что они в её кабинете, где отродясь не водилось кроватей или даже диванчиков. Впрочем, когда Тир подхватил её, она тут же послушно оплела его руками и ногами, позволяя усадить себя на стол — тут их мысли были вполне себе созвучны. А потом, собственно, думать стало окончательно не о чем — все утонуло в жарком ритме, дыхании и шёпоте. Пообещай Ирейн кто пристрелить, она все равно потом не вспомнила бы и половины тех просьб и признаний, что выстанывала, честно пытаясь не сильно шуметь — и это, пожалуй, радовало, принципа "не помню — значит, не было" никто ещё не отменял. Отдельно заводило то, насколько хищно Тир выглядел в тот миг: глаза его полыхали потусторонним светом, руки зарылись в прическу, безжалостно вороша, чуть оттягивая назад, чтобы добраться до шеи. "Завтра придётся искать шарфик" — промелькнула в голове мысль, чтобы тут же раствориться в нарастающей вспышке удовольствия.

— Я поставил одностороннюю заглушку, так что можешь кричать, — пропел дракон на ухо, и это, пожалуй, было немного слишком, потому Ирейн не оставалось ничего, кроме как послушаться.

Обломы — ваше все, особенно если вдруг вы каким-то образом оказались родителями крошечного человечка, у которого режутся зубки. По крайней мере, вместо второго захода Ирейн пришлось бежать на тихое хныканье, убеждаться в снова поднявшейся тепературе, а после — успокаивать Тира, который порывался сей секунд обращаться и нести девочку к какому-то лекарю.

— Посиди с ней пять минут, схожу к Фло за специальной настойкой, хорошо? — попросила она быстро.

— Ирейн, нельзя поить ребёнка тем, что делает эта невменяемая особа!

— Если бы не эта невменяемая особа, Вета была бы уже мертва, так что думай, что говоришь, — отрезала она, — Посиди с ней две минутки, потом пойдёшь отдыхать. Ладно?