– Так ты, Серд, пришли мне своего кузнеца. Дело не терпит. А сейчас пойдем, посмотрим, как учеба идет.

Воеводе ничего не оставалось, как тащиться следом. Понимал мужик задним умом, что как-то само собой получилось, что у него перехватывают вожжи из рук, но сделать что-либо был не в состоянии.

Оставалось либо смириться, либо…

Леха на полосе препятствий доводил своих подопечных до пота. Спины лоснились. Промокли даже портки под широкими поясами, но пощады не просили. Раз за разом отправлял он их на штурм, и вои безропотно бросались в лабиринт, ползли под тонкими жердями, карабкались на штурмовую башню, жгли руки на канате и зарабатывали синяки, падая в очередной раз с бревна.

Толян тоже трудился, не щадя своих бойцов, помогая им зарабатывать мозоли на перекладине.

Стас одобрительно закивал головой.

– Толян, покажи ребятам класс. Ну-ка быстренько упал и отжался. Пусть посмотрят и увидят, что ты умеешь не только руки ломать.

Толян что-то смекнул и живехонько упал на сжатые кулаки, Стас пристроился поудобнее на его просторной спине.

– Поехали, Толян! Раз, два, три…

Налитые чугунной тяжестью, послушные руки парня работали без устали, подобно кривошипно-шатунному механизму. Видя на себе удивленно-восторженные взгляды воев, он даже умудрился наращивать темп.

– Молодец, Толян! Братва твоя могла бы гордиться тобой. Ну, и я доволен, – похвалил он парня за старание и повернулся к воеводе, который редкий день не появлялся рядом с ним. – Пойдем, воевода, посчитаем убытки у любителя кулачных забав. Может, уже всех побил под стеной? Или нет? Как ты считаешь? – непонятно: то ли в шутку, то ли всерьез спросил Стас.

Легкость, с которой Стас произнес последние, совсем не шутливые слова, заставила воеводу вздрогнуть и заторопиться к стене. Но и там, вопреки его ожиданиям, все было благополучно. Ни мертвых, ни покалеченных.

– Смотри ты, что делается! – повернулся он к воеводе. – Даже Груздень жив. И голос не проорал. Хоть в дьяконы его назначай. Или вы не завели еще таких? – изумился Стас. – Заканчивай, Груздень. Пора на обед! Войтик!

Могучий повар подбежал, словно только и ждал его команды.

– Сдается мне, дружище Войтик, что ты потчуешь нас кониной, – с легкой улыбкой спросил он.

– А то чем же. Коров не держим. А коней вы эвон сколько нагнали. Все равно передохнут. Кормить-то нечем. А у тебя конину душа не принимает или как? – с любопытством проухал в ответ Войтик.

– Или как, Войтик. Или как… А шкуры ты куда деваешь? – Стас поскреб переносицу.

– Так известно куда. В сарай. Куда же еще?

– И много их там?

– Так все, сколько есть. Вас же шкурами не накормишь.

– Что правда, то правда. Народ здесь исключительно привередливый. А в еде так и вовсе. Заелись. Шкуры отвергнут. Решительно и бесповоротно. А может быть, даже и нагло. Покажи.

– А что их глядеть? Шкуры как шкуры. С шерстью, – растерялся Войтик. И будто оправдываясь, добавил: – Правда, без копыт.

– Скормил таки? – вклинился воевода.

– Да где же ты их углядел, воевода? – ухмыльнулся Войтик.

– От тебя всякого ожидать можно. В потемках много ли разглядишь? – не на шутку забеспокоился Серд.

– Подкова, воевода, даже в твое горло не пролезет. К тому же попробуй ее распарь, – улыбка Войтика стала еще шире. – Разве что одну… от силы – две. И то – случайно. Ненароком. Стал бы я нарочно подковы варить? Сам посуди. Какой мне в том резон?

– Ты и без резона, образина бородая, можешь. Только из своего вредного норова.

Войтик шагал широко, размашисто. Стас почти бежал рядом, с интересом следя за их, судя по всему, не первой перепалкой.

– И опять ты, воевода, напраслину на меня наносишь. Из одной вредности не мог я тебя подковами обкормить. Разве только спьяну? Опять не выходит. Чтобы до такого изумления напиться, сколько мне зелена вина надо? Вот то-то и оно! Хотя, стоит попробовать… – Войтик задумался и замолчал. – Нет, не мог я тебя подковами накормить, воевода!

Заскрипела дверь сарая. На Стаса пахнуло запахом протухшего мяса и прокисших шкур. В воздух взвились полчища ядреных зеленых мух.

– Смотри, как откормились на дармовых харчах! – возмутился Войтик. – Скоро вовсе сюда не зайти будет. А жирные-то, жирные какие! Аж морды лоснятся.

– У кого?

– Так у мух же! Не у меня же. Моей-то морде откуда лоску набраться? С конины разве так отъешься? А им такая еда в самую пору. Хоть бы ты им сказал грозное слово что ли? Как-никак, воевода.

– Кому?

– Так мухам же. Подумают, что я у них харчишко пришел отнимать, и не пустят. А куда я шкуры девать буду?

– А это не твоя забота, друг мой Войтик, – решительно вмешался в их милую задушевную беседу Стас. – Смотри сюда.

Он присел на корточки и ножом на гладко утоптанном земляном полу начертил сапожок, похожий на мокасины индейцев, только на ладонь выше щиколотки.

– Подошва из спинки шерстью назад. На каблук свернуть вдвое. А верх можно потоньше. С брюшка. Как думаешь, воевода, легче в таких сапогах бегать будет или нет?

Воевода неуверенно покрутил головой.

– Не знаю, – врастяжку промычал он. – Может, и легче, а только надолго ли их хватит?

– А нам надолго и не надо. Правда, Войтик? Нам только туда и обратно сбегать. К тому же – даром достанутся. И мамка ругать не будет, если даром.

Войтик долго молчал, пыхтел и разглядывал рисунок. Потом что-то смекнул и заулыбался.

– Известное дело, легче. К тому же нога на траве назад проскакивать не будет.

– Вот и славно. Через две недели, Войтик, все должны быть в новой обувке!

– Не понял, – ошарашено воззрился на него Войтик, как две капли делаясь похожим на Толяна.

– Войтик, милый ты мой! – с самыми задушевными интонациями проговорил Стас и доверительно похлопал его по необъятной груди. – Давай договоримся так. Понимать буду я, а ты будешь делать. Так ведь проще? Правда?

– Так вроде проще. Но…

– Войтик, две недели! Иначе самого на сапоги пущу. Ты мне веришь?

Голос звучал проникновенно, источал такую ласку, что не поверить было нельзя. Да и серые твердые глаза не позволяли не только не верить, но даже усомниться в том.

Войтик вздохнул, с тоской посмотрел на гору шкур, перевел взгляд на воеводу.

– Надо же было так жрать! Это ж сколько шкур успели выпростать! Знал бы, отрубями кормил!

– Эх, Войтик! Хоть одна рука в кремнике появилась, которая тебя за бороду оттаскала, – не без зависти возрадовался воевода, втайне завидуя той легкости, с которой Стас укротил неукротимого детину Войтика.