Вот из придорожного кафе выходит человек и, как будто беседуя с кем-то невидимым, направляется к каменной набережной реки.

Вот кто-то дрейфует в космосе, наблюдая сюрреалистичные галлюцинации, все дальше погружаясь в психоз, пока не замечает рядом с собой комнату, такую же пленницу межзвездного вакуума. Он забирается в нее через пролом в стене и съеживается в углу.

Коридор все не заканчивался и не заканчивался, ведя Курильщика мимо все новых бесчисленных картин. Какие-то из них были ужасны, какие-то просто странны, многие не вызывали беспокойства, но во всех было что-то неправильное. Неправильность сна – наверное это отличало их от реального мира. Впрочем, Курильщик понимал, как он сильно заблуждается, считая что-то известное ему реальным.

Когда он уже потерял счет времени, продвигаясь по коридору – может, несколько дней, может, несколько тысяч лет – впереди показалась большая черная двустворчатая дверь в стене справа. Только сейчас Курильщик заметил, что коридор, похоже, идет по кругу, но под таким ничтожным углом, что масштаб этого места пугал. Похоже, ему еще повезло оказаться здесь относительно близко к этой двери на окружности. Он подошел к ней, собрался с мыслями, проверил пистолет за поясом и коснулся больших обитых медью ручек из черного дерева.

* * *

Помещение, которое скрывалось за черными дверьми, оказалось огромным круглым залом, потолок которого был где-то далеко за пределами видимости – если вообще был. Серые каменные стены украшали барельефы в виде бессчетных лиц, искаженных гримасами боли – вопящие, плачущие, скорбные лица существ, лишенных самого последнего, что у них было в жизни, низвергнутых в бездну истинных страданий, желающих лишь умереть. В зале не было никаких источников света – но все же было довольно светло, и только если хорошо присмотреться, становилось понятно, почему. Мириады крошечных мерцающих точек пронизывали воздух, словно какая-то светящаяся пыль. В этом месте чувствовалось что-то совершенно чужое, необъяснимое, и понять, что что-то подобное вообще имело место, можно было только по едва заметному давлению – не в воздухе, а в голове любого, кто войдет сюда. Что-то похожее на голоса, еле слышно шепчущие, исследующие разум, ничего не требующие, но всезнающие и бесконечно непознаваемые. Так чем же все-таки было это место?

Хозяин стоял посреди зала, скрестив руки на груди, стараясь выглядеть насмешливо и уверенно. Получалось далеко не так убедительно, как ему хотелось бы, однако гость, похоже, даже не обращал на него внимания. Пока что. Он задумчиво похлопал себя по карманам и выудил из одного пачку сигарет. С отстраненным выражением он разглядывал помещение, вертя головой и медленно описывая круг по огромному залу. Лишь когда в пальцах у него остался окурок, гость остановился и повернулся лицом к хозяину, окинув его задумчивым взглядом биолога, рассматривающего новый вид насекомого.

– Извини, что закурил в твоем доме, не спросив разрешения. Как бестактно с моей стороны. Ты ведь считаешь это своим домом, верно?

Хозяин хмыкнул, раздумывая, к чему клонит визитер.

– Для меня это скорее что-то вроде рабочего кабинета. Можешь курить – при условии, что заберешь мусор с собой, когда уйдешь.

– Не стоит рассчитывать, что я уйду.

Хозяин слегка улыбнулся, разводя руками в притворном недоумении.

– Похоже, что между нами возникло некоторое недопонимание. Лучший из известных мне способов устранения недопониманий – открытый диалог. Что думаешь?

– Ты прав, я многого не понимаю. И не откажусь узнать ответы на несколько вопросов, хотя и не могу себе представить, что такого ты должен ответить, чтобы наши недопонимания исчезли.

– Что ж, тогда спрашивай. Твои вопросы, наверное, в основном начинаются с “почему” и “зачем”? Например, почему я вижу идеальный мир таким, или зачем я сделал все то, что сделал?

– Мой первый вопрос начинается с “как”. Как ты пришел к этому?

– Думаю, в чем-то мы с тобой похожи, хоть ты и не хотел бы признать это. Мы оба жили в одном мире, мы видели схожие события, у нас возникали одинаковые вопросы, с нами случались похожие вещи, и мы – до определенного момента – приходили к одним и тем же выводам. Иначе бы тебя здесь не было.

– Вот только я ничего не знаю о той жизни, которую прожил. Я не знаю, что было ложью, а что произошло на самом деле. У меня нет возможности оценить оригинал того, что ты извратил и испортил.

– В таком случае я, видимо, не понимаю, зачем ты сюда пришел.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Не говори со мной, как с каким-то картонным злодеем из дешевой киношной драмы. Я пришел к этому так же, как и ты – через боль, потери и лишения, через непонимание и отрицание, через бунт против безумия всего происходящего. Я тоже был тем, кто думает, что он единственный здравомыслящий человек в мире.

– Я уже давно так не думаю.

– Как и я. Мы оставили это позади. Я долго думал, как остановить эту бесконечную войну, коптящую небо дымом пожаров и поливающую землю кровью. Найти способ избавиться от всей ненависти, от конфликтов и зла, принести мир и покой – разве не эту цель не считаешь величайшим благом и ты?

Гость прикрыл глаза, явно с трудом сдерживая эмоции.

– Ты что же, хочешь сказать, что принес людям мир? Я многое могу рассказать об этом мире, если тебе отсюда не было видно. О том, как я был одинок, о том, как терял близких, о том, как медленно сходил с ума. Как каждый день убеждался, что больше не во что верить, и нужно просто сдаться. Как продолжал идти, и каждый шаг приносил все больше отчаяния. Как ненавидел и был ненавидим другими за то, что считал правильным, потому что всегда найдутся недовольные твоими поступками. Так скажи мне, где же во всем этом хаосе твой мир, и где в этом безумии покой?

– Понимаю, ты многое пережил, и не все из этого было сладкой сказкой, но это лишь сбой системы. Это можно исправить. Вернись обратно – и твой сон станет таким, каким и должен был быть по изначальной задумке. Таким, каким ты сам пожелаешь.

Курильщик устало покачал головой. Он вновь двинулся с места, обходя зал полукругом – так, чтобы не терять из виду лицо самого большого лжеца во вселенной.

– Все даже хуже, чем я думал. Я рассчитывал увидеть совершенного безумца, или раскаивающегося человека, бессильного изменить то, что он начал, но ты ни о чем не жалеешь, ты не видишь никаких изъянов в своем решении. Ты предлагаешь мне просто снова уснуть, надеясь, что в этот раз все не выйдет из-под контроля. А как же все те, кто не смог сюда добраться? Все, кто живет в кошмаре, все картины безумия, которые я видел по пути сюда, все их заложники? Им такой выбор ты не предоставляешь?

Хозяин пожал плечами, казалось, несколько раздосадовано.

– Я не могу знать точно, в каких случаях все идет не так, как человеку бы хотелось.

– Могу подсказать: когда кому-то хреново – это значит, что ты облажался.

– Ты ведь не будешь спорить, что “хреново” – это понятие очень условное? Возможно, дальше этот человек увидит что-то хорошее. Что-то, что сделает все плохое осмысленным и ценным. Я не хочу вмешиваться.