Ю Шун склонила голову, будто бы раскаиваясь, однако, её плечи даже не поникли. В свою очередь, Кан Мейлин предчувствовала беду.

— Ученица Кан, за мной! — рыкнула Шао Лилинг, мотнув головой.

Линлин подчинилась без каких-либо пререканий, ощущая горькую несправедливость. Ну, за что? Она ведь не говорила ничего плохого!

Но теперь, из-за Ю Шун, её отношения с наставницей испортятся ещё сильнее… Нужно было сразу уйти.

— Я питала некоторые надежды насчёт вашей старательности, ученица Кан, — гневно выпалила Шао Лилинг, когда они немного отошли, — но, что я вижу? Похоже, вам нужен другой, более «простой» в общении учитель.

— Нет, я не…! — отчаянно воскликнула Кан Мейлин, но замолчала под едким испытующим взором.

— Завтра я поставлю этот вопрос перед Старейшиной Шаньси, — фыркнула Шао, — вы свободны.

«Полный провал…» — грустно подумала девочка. Что за дурацкая ситуация…

Ночью она практически не сомкнула глаз, лихорадочно думая над тем, как же искупить вину перед Лилинг. Но увы, ничего не приходило ей в голову.

На следующее утро, Кан Мейлин вызвал Ван Линг. Так как он считался заместителем Старейшины, девочка примерно осознавала, по какому поводу её зовут.

«Меня выгонят? Или заставят вымаливать прощение на коленях?»

Ответить на это мог лишь сам брат Ван.

— Кан Мейлин, ты действительно сплетничала о наставнице? — прямо спросил Ван Линг и в его голосе не было привычного тепла.

Мейлин содрогнулась всем телом, но тихо призналась:

— Это недоразумение. Я не… Я только лишь слушала, желая узнать больше о наставнице.

Ван Линг нахмурился и, внезапно, вздохнул:

— Что ж… Многие неверно воспринимают её характер. Она действительно… Бывает очень резкой. Но я верил в то, что ты сможешь справиться со всеми трудностями…

Он казался обеспокоенным и, в тот момент, Линлин поняла, что её не собираются ругать.

— Учительница Шао… Она ведь не плохая? — тихо спросила девочка.

Ван Линг усмехнулся:

— Конечно. Она очень целеустремленный человек. Но, знаешь, Шао Лилинг всю свою жизнь пыталась справиться с предрассудками. Девочка из глухой деревни, она ничего толком не умела и, конечно, успела столкнуться с недобрыми словами других людей… К счастью, в дальнейшем её талант расцвел ярким цветом.

— Что? — удивилась Кан Мейлин. — Она из деревни…?

«— Впрочем, на что я надеялась, обычная деревенская девочка…» — слова самой Лилинг всплыли в памяти, но теперь звучали по-иному.

— Да… — задумчиво проронил Ван Линг. — Ох и непросто ей пришлось. Она ведь даже писать не умела, когда попала сюда… Нас с ней постоянно противопоставляли друг другу, оттого сестрица Шао до сих пор… Не особо переносит моё присутствие рядом.

Он резко замолк, прервав поток откровений, но Кан Мейлин уже всё поняла. Её наставница, оказывается… Была очень трудолюбивым человеком.

Кан Мейлин стояла на коленях у дворика Шао Лилинг. Земля была холодной, колени быстро начали болеть, но девочка не сдавалась, сохраняя прямую осанку.

С давних времён раболепная поза на коленях считалась смиренным способом попросить прощение. И прямо сейчас Мейлин надеялась на то, что наставница сжалится над ней и выйдет наружу.

Так и случилось. Прошло не более получаса, прежде чем Шао Лилинг вышла, прожигая Кан Мейлин острым взором.

— Зачем ты это делаешь? — наконец, спросила она, неодобрительно поджав губы.

Линлин склонилась к земле, твёрдо проговорив:

— Я совершила ошибку, наставница Шао. Прошу простить меня, наставница Шао!

Лилинг нахмурилась, но, всё же, спросила:

— В чём твоя ошибка, Кан Мейлин?

— Я слушала клевету о наставнице, порочащую её честь. Я была недостаточно усердной, — послушно отозвалась Линлин, испуганно заглядывая в глаза Шао Лилинг.

Та всё ещё не выглядела довольной, но, кажется, немного остыла.

— Разве ученица Кан не хотела бы, чтобы её наставником был кто-то вроде мастера Ван Линга? — неожиданно насмешливо уточнила Шао Лилинг.

На секунду Кан Мейлин удивилась, но ответила столь же спокойно:

— Старейшина Си Вэй-Тин назначил наставницу Шао обучать меня, я не смею желать об ином.

Шао Лилинг вздохнула. Она молчала некоторое время, а после уже мягче пробормотала:

— Хорошо. Вставай.

Ноги Мейлин задрожали и она поднялась с колен несколько неуклюже, всё ещё радуясь удачному исходу.

— Я… Не самый лучший мастер, — призналась Шао Лилинг, упрямо нахмурившись, — я не умею учить детей. Но… Ах, ладно, ученица Кан. Ты свободна, просто приходи завтра на занятие.

Она махнула рукой, будто прогоняя Кан Мейлин. Но девочка прекрасно поняла: наставница немного сожалеет, а значит, в дальнейшем всё будет хорошо!

— Благодарю вас, Шао Лилинг! — ярко улыбнулась Линлин, отправляясь в сторону жилых построек для учеников.

Лилинг провожала её долгим взглядом. Внезапно, к ней подошёл Си Вэй-Тин, который до этого спокойно пил чай, спрятавшись во дворе Шао.

— Эта девочка немного напоминает тебя в её возрасте… — усмехнулся лидер, с хитринкой поглядывая на Лилинг.

— Не думаю, — пробормотала девушка, — она слишком мягкая… Ещё ребёнок.

— Ты усложняешь жизнь этому ребёнку, — заметил Старейшина, — ты ведь знала, что она не распространяет слухи о тебе.

Шао Лилинг медленно кивнула, прикусив нижнюю губу.

— Гневливость до добра не доведёт… — покачал головой Си Вэй-Тин. — Будь ты спокойнее, смогла бы догнать Ван Линга.

— М-мастер! — выпалила Шао Лилинг с несчастным видом, сжимая пальцы в кулачки.

— Хе-хе… — старик, очевидно, дразнил её, даже не скрываясь.

Он быстро ушёл, не сдерживая лукавую ухмылку.

***

Похоже, старания Кан Мейлин, наконец, принесли свои плоды. По крайней мере, учительница Шао начала относиться к ней полегче. Обучение всё равно казалось сложным, но Линлин получала удовольствие от знаний и потому чувствовала себя счастливой.

Но, как и прежде, после тренировок и практики письма… Она частенько бежала на пик Тайшань.

Лан Шанью приходил в тайное место время от времени. Они с Линлин почти не общались, но она продолжала рассказывать ему всякое (пусть он и не отзывался обычно).

— А ты знал, что эти символы имеют противоположное значение? Ужас, они так похожи… — бормотала Кан Мейлин, усевшись рядом с мальчиком у пруда.

Она не могла сказать: слушает он её, или же нет? Однако, когда Лан Шанью начинал хмуриться, Линлин сразу же замолкала и отступала. Она уже привыкла, что он молчалив, но всё равно считала его своим другом.