– Вы не захотели сотрудничать. Я буду с вами предельнооткровенен. Вы можете оставить повестку без внимания, если хотите.

– Могу? – спросила она с облегчением, которое стараласьскрыть.

– Вот именно. Эта повестка не может заставить вас явиться всуд вне пределов графства. Она должна быть подтверждена судьей, когда будетдоказана необходимость вашего присутствия.

– Спасибо, что сказали, – поблагодарила она, глядя наадвоката изучающим взглядом, пытаясь понять, зачем он ей это сообщил.

– Однако, – спокойно продолжал Мейсон, – если вы толькописьменно не подтвердите на оригинале повестки, что явитесь завтра, мне нужнобудет заявить судье, что вы необходимый свидетель.

– Свидетель чего?

Мейсон улыбнулся с видом загадочной уверенности:

– Этого я не хочу касаться, пока вы точно не предстанете длядачи свидетельских показаний.

– Мистер Мейсон, я ничего не знаю об этом деле. Ничего, чтомогло бы помочь вашему клиенту. Я…

– А я думаю, вы знаете.

– Что же?

– Поскольку вы решили не доверять мне, я задам вам своивопросы завтра как свидетелю. Сейчас вопрос только в том, распишетесь ли вы наповестке, что явитесь завтра в суд.

– Конечно нет.

– Отлично. Я обращусь к судье с необходимым представлением.Конечно, все внимание со стороны газет сконцентрируется на вас.

– Мистер Мейсон, это произвол.

– Я могу оценить вашу точку зрения, но не забывайте, что мояклиентка также считает это произволом.

– Ваша клиентка! – заметила она презрительно. – Улики противнее настолько тяжкие, что… Ну, я не хотела бы осуждать ее заранее.

– Да, я бы этого не советовал. Особенно если учесть, какойэффект произведут ваши свидетельские показания.

– Что вы имеете в виду? Я абсолютно ничего не знаю.

– А мне кажется, вы знаете все о том, в чем обвиняется мояклиентка.

– Я читала об этом в газетах: «Следы, порванная блузка,осколок зеркала в шине, орудие убийства, брошенное в кусты, когда та девушкавышла из машины…» Лично я думаю, что миссис Эдриан или ее дочь виновна вхладнокровном убийстве первой степени, и я надеюсь, ее осудят и приговорят квысшей мере… Мистер Кашинг был очень милым, привлекательным…

– Так, продолжайте.

– Мне нечего продолжать.

– Ладно, – сказал Мейсон Дрейку. – Пометьте, что онаотказалась, а я заявлю, что она, являясь свидетелем, не желает явиться в суд.

– Мистер Мейсон, – сказала она. – Вы блефуете. Вы виделименя на похоронах и теперь… Вы блефуете.

– Если вы думаете, что я блефую, тогда не расписывайтесь вповестке, а завтра утром читайте мое представление судье Норвуду, который будетвести это дело.

– Мистер Мейсон, я буду только рада дать подписку, что будузавтра в суде! Давайте вызывайте меня в качестве свидетеля.

– Вызывать?

– Да, вызывайте. Мои показания пригвоздят вашу клиентку. Яоб этом позабочусь.

С этими словами она подошла к столу, взяла ручку иобратилась к Полу Дрейку:

– Дайте, пожалуйста, повестку, я покажу этому миломуадвокату такое, что он не скоро забудет!

Когда Мейсон и Пол Дрейк проходили по вестибюлю, портьестоял у телефона, пытаясь успокоить разгневанную мисс Китс. Он был так занятбеседой, что даже не заметил, как двое спокойно подошли к его стойке.

– …Мне очень жаль, мисс Китс. Они просто прошли мимо меня. Япробовал их остановить, но они не обратили на меня никакого внимания. Не успеля выйти из-за стола, как они уже были в лифте… Это лифтер виноват. Он не долженбыл поднимать их, пока я не подал ему знака. Но вы же знаете этих мальчиков,они такие небрежные. Я позабочусь, чтобы его как следует наказали… Да, оба… Данет, я сказал не джентльмен, а джентльмены. К сожалению, вы неправильно меняпоняли. А охранник не отвечал по телефону. Я рад, что они ушли. Полициювызывать?.. Очень хорошо. Мне очень, очень жаль. Я не знал, конечно, в какуюквартиру они идут. Но когда они остановились на третьем этаже, я сталобзванивать жильцов… Да, я видел, как вы входили за несколько минут до этого…Большое спасибо, мисс Китс. Вы очень добры. Мне очень жаль, что так получилось,но прошу вас понять, что это не моя вина… Да, конечно. Еще раз спасибо.

Портье с облегчением вздохнул, повесил трубку и,обернувшись, увидел ожидающих за стойкой Мейсона и Дрейка.

– А, это вы, – со злостью сказал он. – Да, попал я с вами впереплет!

Мейсон заметил:

– Не думаю, что она действительно так оскорблена в своихчувствах, как старается это показать. А вот вам остальные ценные бумаги,которые мы распределяем.

Портье взял банкнот с сердитым видом, не поблагодарив.

Мейсон достал еще один двадцатидолларовый банкнот и сталкрутить его пальцами.

Портье, сначала такой хмурый, вдруг заинтересовался,завороженно наблюдая за банкнотом в руке Мейсона.

– Вы неплохо выкрутились, так ведь? – спросил адвокат.

– Да я еле спас свою шею, если вы это имеете в виду.

– Я не это имел в виду, ну да ладно.

– Доставили вы мне хлопот. А если бы она спустилась иувидела, как мы разговариваем…

– А вы можете начать ругать нас за нарушение порядка в этомдоме, и это подтвердит то, что вы ей рассказали.

Портье задумался. Мейсон молчал.

– Ладно, что вы теперь хотите?

– Мы надеемся, что сможем распределить еще немного ценныхбумаг.

– Ради бога, кончайте эту комедию да переходите к делу. Нехочу я здесь стоять и разговаривать с вами. Вдруг кто-нибудь войдет… Так чтовам надо?

– Вы по вечерам дежурите?

– Да. Я прихожу в два часа дня и дежурю до полуночи.

– А в прошлое воскресенье дежурили?

– Да.

– Мисс Китс – очень эффектная женщина, очень красивая.Сильная личность, прямо огонь.

– Ну и что?

– Такой мужчина, как вы, конечно, заметил бы такую женщину.

– Да к чему вы клоните?

Мейсон все вертел банкнот в руках.

– Так что же? – спросил портье.

– Я уверен, вы можете припомнить, была ли она здесь ввоскресенье, во второй половине дня, и во сколько вышла.