Никто не посмеет обвинить его в браконьерстве, а если посмеет, ему лучше приготовиться отстаивать обвинение с оружием в руках. Как бы то ни было, Конрад держался начеку; вот почему он вошел в деревню после наступления темноты, вот почему спрятал добычу за штабелем из бочек на заднем дворе «Серого горностая» и вот почему незаметно протиснулся в трактир через заднюю дверь.

На кухне у очага стоял мальчик и поворачивал вертел с насаженным на него поросенком. Неподалеку мужчина жевал кусок мяса; он задрал ноги на стол и откинулся на спинку стула, так что тот стоял на двух ножках. Ни один из них не заметил появления Конрада, когда он неслышно прикрыл дверь и медленно подкрался сзади. Но вдруг мужчина повернулся. Он увидел незваного гостя, от неожиданности потерял равновесие и свалился на пол. Лежа на спине, он потянулся к рукояти меча. На ней красовалась имперская корона.

– Не подходи, – предупредил он. – Я – гвардеец.

Несмотря на меч, Конрад сильно сомневался в его словах. Мужчина носил бороду и длинные волосы, но говор простолюдина никак не мог принадлежать офицеру. Хотя и подходящего роста, он был слишком толст, чтобы состоять в рядах элитного боевого подразделения.

– Ты хозяин?

– Почему ты так решил?

– Вопросы задаю я. Так ты хозяин?

– Нет, – ответил мужчина.

Он встал и попятился подальше от Конрада. Он все еще держал руку на мече, но, внимательно оглядев противника, решил, что обнажать клинок, пожалуй, не стоит.

– Приведи его, – приказал Конрад.

– Пойди позови Ницлера, – кивнул толстяк мальчишке.

– Я обращался к тебе, – перебил его Конрад. Он поднял стул и уселся на него.

Мужчина несколько секунд смотрел на него, но все же вышел из кухни. Мальчик проводил его глазами и обернулся к Конраду.

– Дитер – имперский гвардеец. – И он захохотал, будто в жизни не слышал ничего более глупого. – Да он даже кухню посторожить не может. – И он снова засмеялся.

Конрад тоже засмеялся. Мальчику, с перепачканным лицом, в потрепанной одежде, на вид было не больше девяти лет, и он выполнял ту же работу, что и Конрад пятнадцать лет назад. На постоялом дворе Бранденхаймера ему доставалась самая нудная, самая скучная и грязная работа. Все его детство прошло подобным образом, но, в отличие от этого мальчика, Конраду никогда не выпадала возможность посмеяться. Он всегда молчал, делая вид, будто не умеет разговаривать. До встречи с Элиссой ему ни разу не захотелось с кем-то поговорить.

– Не забывай поворачивать вертел, а то мясо подгорит, – посоветовал Конрад, и мальчик послушался.

Через миг дверь распахнулась, и в кухню вошел хозяин. Стройного сложения, без намека на пивное брюхо, которое обычно отмечало людей его ремесла, он походил скорее на преуспевающего купца. Следом за ним в дверь протиснулся Дитер и вытянулся по стойке «смирно», как часовой за плечом господина.

– Что здесь происходит? – требовательно спросил хозяин.

– Я пришел к вам с деловым предложением, которое будет выгодно нам обоим, герр Ницлер, – ответил Конрад.

– Я никогда не отказываюсь поговорить о деле, герр?…

– Таунгар, – ответил Конрад. Сержанту его имя все равно уже ни к чему, а свое собственное разглашать не следует.

– Налей герру Таунгару что-нибудь выпить, Дитер. Что вы предпочитаете?

– Пиво.

– Пиво, – повторил за ним Ницлер, присаживаясь напротив Конрада.

– Ганс, – буркнул кухонному мальчишке Дитер, – пива.

– Ты сам принеси, – приказал ему Ницлер. – А потом возвращайся к работе. – Когда дверь за Дитером закрылась, хозяин с улыбкой наклонился к Конраду: – Он состоит в имперской гвардии.

Мальчик снова засмеялся.

– А здесь он подрабатывает в свободное от службы время? – спросил Конрад.

– Насколько я могу судить, он всегда свободен. Но хватит о нем. Что я могу для вас сделать?

– Скорее, что я могу сделать для вас.

– Я так и думал.

– У меня есть свежее мясо, оно вам понравится.

– Какое?

Конрад бросил взгляд на вертел.

– Оленина.

– Я надеюсь, это не олень Императора.

– Только если он пожалует сюда, чтобы его отведать.

– Карлу-Францу уже случалось здесь обедать, и он попробовал все наши блюда.

Дитер вернулся на кухню с кружкой пива. Он с грохотом поставил ее на стол, толкнул к Конраду и удалился.

Кружка была наполнена лишь наполовину.

– На улице, слева, за штабелем бочек, – сказал Конрад. Он попробовал пиво и опорожнил кружку за два жадных глотка.

Ницлер вышел в заднюю дверь, вернулся, кивнул и спросил:

– Сколько?

Непродолжительный торг закончился словами хозяина:

– И это моя последняя цена.

– Согласен.

– И я не возьму с тебя плату за пиво.

– В таком случае, – Конрад кивком указал на пустую кружку, – я хочу вторую половину.

После нескольких кружек и состоявшего из хлеба, свинины и репы обеда половины его денег как ни бывало. Неудивительно, что Ницлер походил на удачливого торговца – он им и являлся.

«Серый горностай» оказался гораздо больше, чем представлял себе Конрад. В трактир захаживали не только местные жители и проезжие, которые останавливались на ночь, прежде чем снова отправиться в путь по Империи. Наверху было выделено несколько укромных комнат для альтдорфской знати, где они могли развеяться от жизни в столице и провести с удовольствием ночь-другую. Им «Серый горностай» предоставлял не только еду и ночлег.

Конрад в углу медленно потягивал пиво и рассматривал трактир. Он заметил, что портьеры на дальней стене скрывают лестницу. Посетители на галерее местному пиву предпочитали заграничные вина и экзотические ликеры; им прислуживали самые юные и хорошенькие служанки, причем помимо напитков они предлагали кое-что еще.

В основном Конрад наблюдал за Дитером. Похоже, что его работа состояла в том, чтобы поддерживать в заведении порядок, и он неплохо справлялся с тем, чтобы поколотить пьяных и вышвырнуть их на улицу. Конрад глянул в окно: снова пошел снег. За каждые два дня на почтовом дворе ему придется платить по оленю. Или, может, существует другой способ…

Дитер почти весь вечер пил с двумя друзьями. Конрад заметил, что только он подходил за новыми порциями выпивки – наполнял кружки из огромной бочки и ни разу не заплатил. Время от времени Дитер, положа руку на меч, обходил зал, будто в карауле. И стоило ему пройтись дозором, примерно через минуту в зал либо из двери, либо с галереи неизменно заглядывал Ницлер.