– Да, – сокрушался ботаник. – Никто не хочет искать артефакт.

– Напрасно вы вообще Кюри просили. Не припомню, чтобы он брал заказы хоть на что-нибудь, всегда отказывал… Если найдет какую-то мелочь, то сам приносит на продажу.

– Кюри? – переспросил американец. – Это его имя?

– Прозвище, – пожал плечами бармен. – Он же из инженеров. Ядерщик.

– Ядерстчик? – с трудом выговорил сложное слово молодой человек.

– Ну, да. Ядерщик, радиация… Ферштейн?

– А почему отказывал?

– А я не спрашивал, – отвернулся Клоп и удалился.

Вайс вышел из бара вслед за Охотником, помахал рукой засевшему в кустах Джонсону, мол, все в порядке, достал сигарету и закурил, пытаясь систематизировать полученную информацию. Итак, артефактов высшего порядка почти или совсем не осталось. Никто из сталкеров, к которым агент обращался, не соглашался взяться за поиски «рубинов», «холодцов» и других абсолютов, ссылаясь на безнадежность таких поисков. И куда в этом случае делись подобные артефакты? В мире они более нигде не фигурируют, и в Зоне их, по заверениям самих сталкеров, тоже нет. Местным, конечно, неведомо, что и вне Периметра высшие артефакты бесследно исчезают благодаря усилиям загадочного убийцы. Впрочем, Вайс точно знал нахождение одного из абсолютов – того, что лежал в его рюкзаке.

* * *

За неделю до отъезда Джерри позвонил сам Старик. Удивительно, но ему удалось уломать несговорчивых немцев на допрос лаборанта, передавшего «рубин» Лейну. Однако это ничего не дало – лаборант с шоуменом лично не общался, все было обыграно с помощью некоего курьера, который самостоятельно вышел на связь с членом экспедиции. Но не это было главное, а то, что в результате допроса выяснилось – «рубин» был не единственным, привезенным экспедицией из Зоны. Вторым артефактом заинтересовался один тирольский миллионер, сделавший себе состояние в гостиничном бизнесе. Владелец обширной сети отелей вел дела в Инсбруке, а проживал один в своем доме, расположенном в Куфштейне.

Никому из группы расследования не удалось определить ни значимые свойства имевшегося артефакта, ни его название. Внешне он представлял собой черный матовый куб, почти невесомый и без запаха. Его поверхность не была похожа ни на один из известных материалов – идеально гладкая, она отражала так мало света, что порой куб напоминал черную дыру в пространстве. Сам же бизнесмен приобрел артефакт не из-за каких-то аномальных свойств, а в качестве украшения для каминной полки. Вайса это не удивило – у богатых свои причуды, кто-то вместо кафельной плитки использует интегральные микросхемы, кто-то артефактами камин украшает.

Понимая, что участь, постигшая Лейна, ожидает и незадачливого бизнесмена, Старик связался по линии Интерпола с австрийскими властями и, изложив им суть дела, получил разрешение на организацию ловли на живца, но с условием – операция производится силами австрийских коллег. Австриец, серьезный молодой человек, вел себя по-простому – шикарный дом, который он выстроил на краю городка, никем не охранялся. Отсутствовали даже собаки. То, что за артефактом ведут охоту, его не удивило и не испугало, он лишь пожал плечами на просьбу разместить по периметру особняка полисменов, мол, делайте, что хотите. Вайс пристроился участвовать в операции в качестве наблюдателя и расположился в спецфургоне на подъезде к дому. Куб у бизнесмена временно изъяли.

Агент провел в фургоне вместе с двумя полицейскими трое суток, изредка отлучаясь по личным надобностям. На четвертый день, около трех часов ночи, его разбудил шепот австрийских коллег – напарники смотрели на экраны мониторов и что-то возбужденно обсуждали. Присоединившись к ним, Джерри увидел, что окна спальни второго этажа особняка освещены довольно ярким локальным источником света. На секунду он замер в нерешительности, а затем стремительно выпрыгнул из фургона и побежал к дому, на ходу доставая пистолет из кобуры. Вслед за ним со всех сторон к особняку кинулись сидевшие до того в засаде полисмены. Когда ворвались в спальню, было уже поздно. Тиролец лежал, раскинув руки, на своей широкой кровати, его ночная сорочка намокла от крови, таинственное свечение исчезло, а в воздухе пахло порохом и почему-то озоном, как после грозы. И никаких следов преступника.

Впоследствии извлеченные из тела жертвы пули, как и в истории с Лейном, указали на использование специального оружия. А именно – бесшумного русского пистолета, разработанного для спецслужб. Как удалось убийце проникнуть на территорию особняка, обложенного по периметру полицейскими, осталось загадкой. Старик все равно устроил Вайсу нагоняй, а сам, в свою очередь, получил от австрийских коллег пожелание впредь присылать более сдержанных наблюдателей.

* * *

Перед Вайсом же стоял теперь важный вопрос – что делать с кубом? Из того, что ему удалось краем уха подслушать в баре, становилось ясно, что, по счастливой случайности, он теперь является обладателем легендарного «черного сердца». Одновременно он стал и заложником этого артефакта. Если поначалу Джерри собирался использовать его как приманку для убийцы, то теперь был вынужден отказаться от этого плана. Попробуй он сейчас засветить где-нибудь «сердце», и убийц окажется гораздо больше, чем ему бы хотелось.

Так и не придя к какому-либо решению, Джерри спустился в бар и отдал охране приказ сопровождать его к месту дислокации лагеря у Кривой Горы. Оставив на столике пару десятидолларовых купюр, сопровождающие похватали оружие и вышли на улицу. К ним присоединился дежуривший снаружи Джонсон.

В лагерь возвращались по меткам, оставленным проводником, продвигались осторожно, от вешки к вешке, по прямой, гуськом. Вайс двигался за двумя бойцами, со спины его прикрывали еще двое. Замыкал отряд Джонсон, идущий чуть поодаль. Погода начала портиться, неожиданно налетевший холодный ветер пригнал низкие, набухшие дождем тучи. Заморосило. Одновременно с этим стало как-то душно, чувствовалось, что где-то неподалеку зарождается гроза, что было странно для этого времени года. Но кто ее знает, эту Зону? Когда добрались до лагеря, дождь зарядил уже не на шутку. Двое бойцов, остававшихся на охране лагеря, выглядели встревоженными и возвращение отряда встретили с облегчением. Оказалось, что пока Вайс отсутствовал, проводник – сталкер из числа местных, услышал собачий лай, доносившийся со стороны Кривой Горы, и выдвинулся на разведку. Спустя минут десять-пятнадцать до бойцов донеслись звуки автоматных очередей, визг и крики. Проводник не вернулся.

Джерри распорядился об обеде и удалился к себе в палатку составлять рапорт.

Написание отчетов – настоящее искусство, в котором Вайс, однако, не преуспел, иначе уже давно был бы на более весомых ролях в своей работе. Он заметил, что у коллег количество текста в рапорте обратно пропорционально проделанному. В конце концов аналитик осознал, что таким образом составитель отчета маскирует отсутствие значимой деятельности. Объемный, правильно составленный рапорт зачастую помогал в продвижении по службе намного лучше, чем хорошо сделанная работа. Если бы все руководители, как Старик, предпочитали отчетам живую беседу с подчиненным, штат конторы можно смело сокращать втрое, выкинув на улицу всех бездельников и дармоедов. Сейчас Вайс пытался овладеть этим умением бездельника – мастерством составления рапорта «ни о чем». День все равно был потрачен впустую.