– Пока на даче. А там будет видно.

– А мама ее кто?

– Педагог по вокалу в Гнесинке.

– Ну, не велика птица.

– Вот тут ты маху дал, Миша. Видел бы ты ее квартиру! Настоящая старая интеллигенция. И кто знает, не будет ли мама презирать зятя-солдафона и его более чем простую маму.

– Вань, окстись! Ты что, комплексуешь из-за своего происхождения? Это бред, Ванюша! Ты из семьи потомственных офицеров, сам генерал, да еще красавец мужик…

– Да нет, это я так… Просто, когда зашел в ту квартиру… Книг море… – с какой-то даже тоской проговорил он.

– Вань, побойся Бога, ты ж не сиволапый мужик!

– Да вроде нет, а вот там именно что ощутил себя сиволапым, – смущенно улыбнулся Иван Тимофеевич.

– Ты это брось! Девушка твоя тебя сиволапым не считает?

– Нет.

– Слушай, а как ее звать-то, девушку твою?

– Лада!

– Хорошее имя. Ладушка… Даже если станешь бабушкой, все равно ты будешь Ладушкой, Лада!

– А между прочим, выйдя за меня, она автоматически станет бабушкой для Анютки, – рассмеялся генерал.

– А свадьба когда?

– Она не хочет свадьбу.

– Почему это?

– Ну, во-первых, даже полугода со дня смерти ее мужа не прошло…

– А полагается год.

– И еще она говорит, вдруг у нас не получится…

– Умная, выходит?

– Жутко умная, Мишка! И это такой кайф – умная женщина! И с юмором. Знаешь, как она говорит: я выхожу за тебя замуж со всей дури!

– Кажется, тебе, наконец, повезло, мужик! Я с ней еще не знаком, но она мне уже нравится. Готовить умеет?

– Говорит, что да. Мне еще не довелось попробовать. Но даже если не умеет, плевать! С голоду не помрем!

– Работу бросать собирается?

– Нет. Зачем?

– А я вот подумал, как ее наши дамы примут?

– А мне плевать! И ей, я думаю, тоже!

– Вань, я тут чего сообразил…

– Ну?

– Мы ж как раз к Восьмому марта вернемся. Надо бы невесте какой-нибудь подарок.

– Какой подарок? – испугался Иван Тимофеевич. К Восьмому марта он всегда дарил женщинам, включая мать и дочь, цветы и конфеты, за которыми посылал Никиту Филиппыча.

– Вань, ну невеста же…

– И что это должно быть?

– Вань, ну напряги мозг, в Якутск, между прочим, летишь.

– И что?

– Якутские алмазы, слыхал? Купи девушке колечко или сережки…

На лице генерала было написано смятение.

– Но я же ни хрена в этом не смыслю.

– Ладушка твоя колечки-сережки носит?

– Вроде да… А вообще-то ты прав, Мишка, колечко – это правильно… Но я размера не знаю.

– Не трагедия, всегда можно переделать. Да ты не дрейфь. Отведу тебя в одно место, так такие спецы сидят, подберут самую модную и красивую цацку. Она точняк пропрется.

– Слушай, а это не получится… пошло?

– Пошло? Да почему? – крайне удивился Устюжанин.

– Ну, знаешь, в кино всегда вынимают из кармана коробочку с колечком…

– Да, Вань, по ходу, это большая любовь, начисто мозги отшибло! Да пойми ты, чудак-человек. Если б ты хотел просто переспать с бабой или расплатиться за услуги, это было бы одно, а когда ты от чистого сердца любимой женщине даришь кольцо… Любая нормальная баба воспримет это просто как… как дар любви… Ведь, если я правильно понял, она не просто любимая женщина, а еще и любящая, так?

– Ох, Мишка…

– Вань, я с Маруськой своей уже двадцать пять лет живу душа в душу, как думаешь, почему? Потому что люблю ее, заразу, и знаю, когда на какие кнопочки нажимать…

– Ох ты и хитромудрый, Мишка!

– И ты, Ваня, учись.

Но тут принесли обед, и лирический разговор был прерван, а после обеда Михаил Борисович уснул.

К вечеру я так устала, что, едва добравшись до дому, без сил рухнула на диван. Впервые за двое суток я смогла перевести дух. Кому рассказать, не поверят… Я и сама себе не очень-то верила. Но уже пришло сообщение: «Долетел. Люблю». Значит, не приснилось… Я поговорила по скайпу с мамой.

– Ладошка, ты что, здорово устала?

– Да, мамуля, трудный день был. А ты-то как? Лечение помогает?

– Помогает, как всегда. Но уже рвусь домой. Пашка обещал меня встретить.

– Я с ним тебя встречу.

– Я тебе вафель твоих любимых накупила.

– Спасибо, мамочка!

Интересно, понравится маме мой генерал? Господи, Ванечка, как я люблю тебя!

После работы я села в машину к Пашке – ехать встречать маму.

– Слушай, тетка, а поехали на аэроэкспрессе? Боюсь, встанем где-нибудь наглухо.

– Согласна. А у «Белорусской» припаркуешься?

– Попробую. Времени у нас еще вагон. Если приедем в Шереметьево заранее, посидим там в кафешке. Я голодный.

– Годится. А как там Ксюха? Все еще негодует?

– Как ни странно, да.

– Объясни мне, Павел, чем так привлекла мою сестрицу эта Яна? Кто у нее папаша? Олигарх?

– Да нет, какой олигарх… Он этот… как его… Гуру!

– Гуру? В какой области?

– Он какой-то спец по восточным философиям.

– Мать честная!

– У него жуткое количество поклонников, последователей…

– Ну, я в Яне как-то ничего такого не заметила…

– Я тоже. Она вроде бы нормальная девчонка, просто не моя. А мать…

– Она что, тоже занялась восточными философиями?

– Ну да. И они с гуру решили через нас породниться. А я не желаю родниться со всякими…

– Паш, а это часом не секта?

– Да вроде нет.

– А отец как к этому относится?

– Его это бесит. Но он, по-моему, завел себе какую-то бабу. И я его понимаю. В такой ситуации…

– Господи, Пашка, ты почему молчал? Ксюху же надо спасать! У нее явно неадекватное поведение, – искренне встревожилась я.

– Думаешь, так все серьезно?

– Боюсь, что да!

– Ну и что делать?

– Я попробую разобраться. Как, скажи, зовут этого гуру?

– Велемир Вайцеховский. Он вообще-то жутко образованный, продвинутый…

– Нормальный?

– По крайней мере с виду – да.