— Почти в два раза. Сможем подобрать объект?

— Ох, — на мгновение она теряется. — А пропорция комиссии?

— Как обычно, — киваю.

— Тогда только спортивный зал… — растеряно.

— Мне не принципиально, — жму плечами. — Главное — чтобы не возникло проблем с чеками.

— Это очень щедрый подарок, — полыхает щеками директор. — Я, конечно, сделаю максимум со своей стороны.

— Вот и хорошо, — резюмирую. — Все будет оформлено завтра.

— Спасибо большое за доверие, Сергей Валентинович. — Сердечничает женщина. — Вы, можно сказать, нас от стен до детей одеваете и обуваете.

Как же двусмысленно звучит, хмыкаю про себя. А ещё через секунду меня прошивает новой волной бешенства.

Потому что выходит, что эту Чудную девочку я раздел и одел дважды.

— И вам спасибо, — склоняю голову.

— Ну что, — Любовь Павловна поднимается со своего кресла. — Тогда пойдёмте дарить подарки? Представление почти закончилось.

— Пойдёмте, — соглашаюсь.

Интересно, сколько я вручил тебе новогодних подарков, Соня…

От неожиданно вскрывшихся фактов кружится голова, а на душе оседает неприятный раздрай. Мое тело вопит, что Соня не ребёнок, а разум… ну он, короче, просто в шоке.

Досиживаю детский праздник на волевом уважении к директору интерната и сбегаю в машину первым.

Мои Дед Мороз и Снегурочка, доигрывая до конца роли, садятся в салон после целой фотосессии и ещё, открыв окна, какое-то время машут детям.

— Окна закройте, — рычу, срываясь. — Представление завершено. Поехали.

— Ну вот что вы за бездушный человек, — неожиданно Татьяна начинает рыдать в голос. — Своих детей нет и на чужих плевать…

— Не рвите душу, Танечка, — успокаивает мою секретаршу Пётр Тимофеевич, подавая платок.

«Ну звездец!» — обтекаю, подкатывая глаза. И вот после всего… я, оказывается, бездушный…

Соня

— Ну давай, — с досадой шепчу молнии на платье, — застёгивайся уже!

— О, Сонька! — вздрагиваю, слыша за своей спиной сонный голос Олега. — Раз уже встала, ткни чайник, будь другом.

Если бы я знала, что Олеся будет сегодня ночью спать не одна, то никогда бы не стала проситься переночевать.

Щеки затапливает краска только при мысли о том, что происходило всего несколько часов назад под одеялом на соседней кровати.

Как реагировать? Как себя вести? Может, для общажного менталитета это и нормально, но, как по мне, так это пошло!

«В конце концов, я могла действительно крепко спать и ничего не слышать.» — успокаиваю себя и, наконец, оборачиваюсь к парню подруги лицом.

Олеся спит на его груди и недовольно морщит нос.

Да, ее пушкой только будить или водой холодной. Всегда такой была.

А я так надеялась сбежать до того момента, как они проснутся…

— Чего стоишь тупишь? — скептически выгибает бровь Олег и прищуривается. — Не проснулась что ли?

— Ну вы достали орать, — садится на кровати Олеся и трёт ладонями глаза. — Господи, как спать то хочется…

Я шлепаю босиком по линолеуму до небольшого стола и включаю ребятам чайник.

Олег встаёт с кровати, распахивает настежь окно и вываливается в него голым по пояс, прикуривая сигарету.

От порыва холодного ветра у меня моментально замерзают ноги. Но мне почему-то неловко попросить его, чтобы не курил. Я здесь не хозяйка. Да и Олеся… так на него смотрит, что я боюсь чем-нибудь помешать их отношениям. И так часто ругаются…

— Лесь, застегни платье, пожалуйста, — подхожу к ней, поворачиваясь спиной, и сажусь на кровать. — Там, наверно, ткань попала…

— Давай… — она лениво тянет руки, но вместо замка ведёт пальцами по золотой цепочке на моей шее. — А вот это уже зачёт… — резюмирует с плохо скрываемой завистью в голосе. Добирается до кулона и крутит его на свет. — Это тебе твой мужик ещё и брюлики задарил что-ли? И серьги… Признавайся, что он с тобой за это делал? — сально хихикает.

Подлетаю на ноги и глубоко дышу. Мне противно! Нет, я понимаю, что со стороны, можно подумать, что угодно. Но Олеся же знает, что у меня никогда и никого не было!

— Это не то, что ты подумала, — в запале начинаю оправдываться. — Просто говорить не хотела, пока все не устаканится. Я устроилась на работу в ювелирный магазин. Украшения оттуда. Вчера снять забыла. Они не мои.

— Ого! — Округляет глаза подруга. — Это кто ж тебя туда без опыта взял?

— У них продавец ушла в декрет, и они срочно искали замену. Сейчас продаж много… Новый год… Случайно вышло.

— Крутяк… — тянет подруга. — А больше им продавцы не нужны? — прищуривается, склоняя голову в бок.

— А я не знаю, — теряюсь от ее вопроса. — Но если нужно, я спрошу…

— Могла бы обо мне и подумать, — обижено поджимая губы, Олеся заворачивается в одеяло и топает к Олегу.

Они курят одну сигарету на двоих. По мне, так себе романтика на голодный желудок.

Ну или, может, я просто ханжа.

Отвожу от ребят глаза. Нужно побыстрее собраться и сбежать на работу.

Стягиваю с себя платье, освобождаю ткань из бегунка, и одеваюсь заново. Тёплые колготки, сапоги, пальто и пакеты с вещами. Я больше не буду ночевать здесь…

— Пока! Спасибо! — окликаю Олесю с Олегом и перекидываю сумочку через плечо.

Они целуются, не обращая на меня внимания.

Ну и ладно. Так даже лучше.

Пока еду в маршрутке, в голове крутится странная мысль. Вот когда я смотрела на наше отражение с Сергеем в его ванной, на то, что он со мной делал, как ласкал… Это казалось мне очень красивым. Я была заворожена, возбуждена, оглушена… И вообще, до сих пор никак не могу это забыть…

А от подробностей личной жизни подруги мне хочется помыться. Потно, бестолково, слюняво… и ещё вот это постоянное стреляние не только сигарет, но презервативов по этажу…

Я как-то читала, что они должны быть для каждого мужчины своего размера. Или в возрасте до двадцати лет у всех парней размер один и тот же? «Какой же бредовый бред у тебя в голове, Соня…» — торможу свои нелепые рассуждения, видя коллегу у входа в торговый центр.

Рабочий день затягивает суетой с первых минут. Едва Аня успевает открыть магазин, как возле витрины появляется очень странный молодой человек.

— Может, охрану вызовем, — шепчу своей коллеге на ухо. — Мне кажется он пьян.

— Думаешь? — она внимательно следит за мужчиной глазами. — Ну да, — соглашается. — Глаза красные, выражение лица дурное, странно, что запаха нет… Звоним? — тянется к тревожной кнопке под кассой.