– О чем ты думаешь? – спросил он.

– О прошлом. У нас есть общие воспоминания.

– Да. Например, вот это вино. Я помню, как мы с тобой пили его двенадцать лет назад. – Эмили очень нравился «Сент-Эмилион», и Скотт это прекрасно знал.

– Я тоже, – мягко призналась она. Поставив стакан на стол, она провела пальцем по камешкам своих бус.

– Ты хочешь, чтобы я снова повторила тот свой номер?

Скотт задумался. Нет, ему не этого хотелось. Ему нужны новые воспоминания. Он столько лет жил старыми. И эти дни он хотел вспоминать очень долго.

– Я хочу, чтобы ты надела платье, которое я купил тебе, – велел он.

Эмили протянула к нему руку, но Скотт отрицательно покачал головой.

– Иди сюда.

Он посадил ее к себе на колени, а затем прижался к ее губам долгим поцелуем. Как будто так было всегда, как будто они не расставались. Ее губы приоткрылись, и его язык скользнул в глубину ее рта. Вкус вина и неповторимый вкус губ Эмили. Она ответила ему с еще большей страстью. Он скользнул рукой по изгибу ее спины сверху вниз. Самая чувственная женщина, какую он когда-либо держал в своих объятиях. Скотт не хотел отпускать ее, но знал, что придется.

– Мне нравятся твои губы, особенно после поцелуев, – сказал он, проводя пальцем по ее нижней губе.

– Что еще ты любишь? – шепнула Эмили.

– А ты не помнишь? Я вижу это во сне каждую ночь – то, как ты танцуешь передо мной и медленно раздеваешься, пока не остаешься в одних бусах…

Эмили встала.

– Ты хочешь этого прямо сейчас? Скотт молча кивнул. На миг ему захотелось, чтобы все произошло не здесь, в этой комнате, а на пляже, под огромным вечереющим небом. Но было еще светло, по пляжу могли ходить посторонние, а свидетели были им не нужны. Тогда Скотт откинулся на спинку стула и стал ждать.

Эмили стянула свой строгий жакет, блузку, вышла из юбки. На ней оставались только крошечные шелковые трусики и лифчик. Она снова потянулась к белому платью.

– Эмилка, – тихо позвал Скотт.

Эти два дня должны дать Эмили ответ на мучившие ее вопросы и заставить наконец принять правильное решение. Но не сейчас. Сейчас она просто хотела насладиться близостью с мужчиной.

Она медленно пошла в сторону Скотта. Он сидел, словно восточный владыка, ждущий, когда его наложница начнет свой танец. Именно это она и собиралась сделать. Эмили знала, что именно нравится Скотту, и каждый ее шаг был исполнен чувственного призыва. Легкая юбка развевалась вокруг ее ног, когда она танцевала. Воздушный шелк скользил по ее коже, точно лаская ее. Эмили принялась медленно поднимать подол все выше и выше.

– Хочешь увидеть еще что-нибудь? – спросила она, понижая голос.

– А как ты думаешь?

Эмили подмигнула ему.

– Если ты можешь думать, значит, еще не готов.

Она стянула платье через голову и бросила его Скотту. Он поймал платье и поднес к лицу, вдыхая ее аромат. Эмили двигалась, полностью отдавшись призывному танцу. Наконец она расстегнула застежку лифчика, но не стала его сбрасывать, потом стала медленно, даже очень медленно приспускать вниз резинку трусиков. Двигая ее вниз сантиметр за сантиметром, Эмили все ближе придвигалась к стулу, где сидел Скотт. Набухшая ширинка его штанов выдавала, как он сильно возбужден. Скотт попытался притянуть Эмили к себе, но она сразу отступила.

Ее лифчик болтался, каждую минуту грозя свалиться, но она не торопилась его снять совсем и даже слегка прикрывала грудь руками. Затем она внезапно тряхнула плечом, и лифчик сполз вниз, открыв вспыхнувшему взору Скотта обнаженную левую грудь. Подразнив его этим зрелищем, Эмили снова прикрылась рукой, потом развернулась, наклонилась вниз и посмотрела на него сквозь свои раздвинутые ноги. Уронив лифчик на пол, она подошла к Скотту и поставила ногу между его ног. Прерывисто дыша, она наклонилась к нему, так что ее затвердевший сосок оказался прямо перед его губами. Ее кожа чувствовала горячее дыхание мужчины. Дрожа от возбуждения, Эмили склонялась над Скоттом все ниже, пока он не сжал ее сосок своими губами.

Но внезапно он отпрянул от нее, поднял лежавшее на полу платье и подал ей.

– Надень его, – произнес он хрипло.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы я оделась? – спросила пораженная Эмили.

Скотт коротко кивнул и отступил от нее еще на шаг. Затем он развернулся и быстро вышел из номера. Эмили осталась стоять почти голая, с белым платьем в руках.

Скотт почти бежал. Он действительно хотел убежать подальше от Эмили. Зачем он ушел? Чтобы доказать, что она над ним не властна, что он по-прежнему может управлять своими чувствами? Но это было неправдой. Разве мог он оставаться спокойным и невозмутимым, когда она была рядом?

Проходя по пустынному вечернему пляжу, он сознался себе в том, что Эмили и сегодня оказалась его поражением. За последние двенадцать лет Скотт общался со множеством людей. Он видел их сильные стороны и их слабости. И пришел к выводу, что, каким бы хладнокровным и твердым человек ни казался, у него обязательно есть своя ахиллесова пята, и притом не одна. Но с Эмили он терялся.

Каким бы ни было его теперешнее отношение к Эмили, ясно одно – он не может так просто сбежать. Скотт повернулся и пошел к отелю.

Он нашел ее в номере. Эмили слушала музыку, доносившуюся из радиоприемника, и раскладывала на столе еду. Она была обольстительна в платье, которое он ей подарил, – белом, воздушном, с глубоким декольте, обнажающим начало ее крепких грудей. «Что бы я ни делал, кажется, ей все нипочем, – удивился Скотт. – Вот и сейчас, пока я бродил по темному пляжу, она распорядилась насчет ужина». Скотт внезапно почувствовал, как ему холодно. Он кашлянул. Эмили подняла голову, и он увидел в ее глазах выражение горькой обиды. «Ну и скотина же я», – подумал он. Если бы какой-нибудь другой мужчина посмел причинить Эмили такую же боль, он просто убил бы его на месте.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

– Да, – кивнула Эмили. – Нам нужно кое о чем договориться.

– О чем же?

– О наших отношениях на эти два дня. Скажи мне откровенно: когда ты затащил меня сюда, это было сделано с одной целью: раздразнить меня и сбежать? Такова твоя месть?

– Извини меня. Я не хотел… – вырвалось у Скотта.

– Тогда зачем ты это сделал?..

Грирсон подошел к Эмили и внимательно посмотрел на нее:

– Чтобы доказать себе, что я могу. Могу распоряжаться своими чувствами.

В комнате повисло напряженное молчание. Внезапно Эмили отвернулась от него и пошла к комоду, где лежала ее сумочка.

– Тогда я сейчас же уезжаю, – проговорила она.

Скотт поймал ее руку, потянул на себя.

Женщина обернулась.