Тут наконец в башенке отворилась дверь и показался какой-то человек. Он сбежал по ступеням и исчез по другую сторону стены. Еще через минуту ворота открылись, и мы увидели широкую равнину, заполненную надгробными плитами и памятниками. Одна из могил была раскопана, к ней мы и направились. Это оказался глубокий склеп с множеством сундуков. Гроб поставили туда и присыпали землей, после чего все ушли, оставив моего хозяина и меня караулить могилу. Мы пробыли на кладбище до рассвета, но никто так и не показался. С наступлением утра мы сели в карету, дожидавшуюся у ворот, и вернулись в резиденцию Д***, где хозяин немедля отправил меня спать. Я лег в постель, но заснуть не мог, хоть и очень устал, — мысли о случившемся не давали сомкнуть глаз.

Следующей ночью мы снова пошли на кладбище. Часа два все было тихо, и мы уже собрались домой, как внезапно заметили троих, перелезающих через стену. Один был доктор Х*** Б***, другой — удалец Ф***, а третий — Нед Л***. Капитан Д***, величайший трус, побелел и, несмотря на свои клятвенные обещания стеречь могилу, укрылся за памятником. Я последовал его примеру, не желая рисковать своей шкурой ради того, что меня не касается.

Когда доктор и его мирмидонцы[26]приблизились, я услышал, как Ф*** говорит:

— Думаю, доктор, этого похоронили недавно, и он будет посвежее, чем те, что вам достаются обычно.

Они начали разрывать склеп и вскоре вытащили на поверхность гроб. При виде этого Д*** невольно вскрикнул. Похитители трупов обернулись и заметили капитана, который трясся за памятником. Нед вытащил его за шиворот, а я незаметно переполз в более надежное укрытие.

— Как вы сюда попали? — спросил Х***. — Отвечайте, не то я размозжу вам голову вот этой лопатой.

— Нет!

— Держи его крепче! — крикнул Ф*** сообщнику. — Но гляньте на этот гроб! В нем не кости, а книги, и тут полно сундуков с таким же добром!

— Они мои! — завопил Д***. — Я закопал их для сохранности!

— Лжете! — отвечал Х***, глянув на книги. — Они похищены из публичной библиотеки. Вы украли их и спрятали здесь. Я на вас донесу!

— О нет, не надо! — взмолился капитан. — Если вы меня не выдадите, обещаю каждую неделю предоставлять вам живого человека для вскрытия! К тому же капитан Б***, сержант Б***, лейтенант Б***, сержант Д*** и привратник Маграсс — все вместе со мной замешаны в этом деле и заслуживают такого же наказания.

— Хм, мне-то какая забота? — сказал Х***. — Но если вы обещаете раз в неделю предоставлять мне живого человека, так и быть, промолчу. Только помните: первый же раз, как вы не исполните обещания или чем-нибудь меня раздосадуете — ваша жизнь в моих руках. А теперь проваливайте!

— Я исполню наш уговор, — ответил Д***. — Только учтите, доктор Х***, что и я застал вас за не слишком благовидным занятием. У меня тоже есть язык, так что и я могу кое-что кое-кому рассказать…

— Тогда надежнее будет с вами разделаться! — воскликнул доктор Х*** и уложил его на месте. Нед и Ф*** побросали книги обратно в могилу и присыпали землей, после чего покинули кладбище, унося с собою Д***.

После этого трагического эпизода я выбрался из укрытия и отправился домой, куда через несколько дней вернулся и мой хозяин. Впрочем, мне рассказывали, что перед этим он двое суток провел у доктора Х*** в ванне для вымачивания скелетов.

* * *

На этом словоохотливый рассказчик умолк, и я, похвалив за толковое изложение, оставил его в одиночестве лежать под сенью буколической рощи.

Пройдя с милю, я оказался в тенистой аллее, обсаженной великолепными вязами, липами и алоэ, — излюбленном месте прогулок высшей столичной знати. Здесь мне предстали многочисленные джентльмены, беседующие между собой с большим оживлением: Молодой Шельма, телом — мандрил, лицом — осел, платьем — шут; Старый Шельма — несостоятельный должник в каждой своей черточке, Бутон-сын — ходячий тюфяк, набитый соломой или законами, как вам больше угодно; Бутон-отец — склянка с микстурой, сержант Древ — совершеннейшая горилла, капитан Древ — воплощение самодовольства, лорд Лофти — хлыщ, младший сын Старого Шельмы — многообещающий юноша и так далее и так далее. Судя по насупленным бровям и важным лицам, это пестрое сборище обсуждало нечто немаловажное. Я заметил в середине толпы моего брата, маркиза Доуро, и услышал следующий разговор между ним лордом Лофти.

Лофти. Скажите, милорд маркиз, вы слыхали о дельце с ограблением публичной библиотеки?

Д. Да, и, признаюсь, чрезвычайно им удивлен.

Л. Барсук арестован и будет, надеюсь, подвергнут пыткам.

Д. В данном случае это было бы самой неоправданной жестокостью. По моему мнению, нет надобности проливать кровь.

Л. Тогда пусть его вздернут на дыбу. После нее человек остается совершенно целым, только немного растянутым. Ха-ха-ха-ха!

Тут Артур повернулся к капитану Древу и адресовал ему следующий вопрос.

Д. Древ, я надеюсь, вы более милосердны. Как, на ваш взгляд, следует поступить?

Д р. Убить негодяя на месте без суда и следствия. Иначе он может оговорить невинных людей, назвав их сообщниками преступления.

Тут я выступил вперед и сказал:

— Верно, Древ! Убивать таких, как он, на месте без суда и следствия! Они могут оговорить невинных людей вроде вас, например, и легко найдутся свидетели, которые подтвердят под присягой, что в некую ночь видели вас вместе с ним идущим за гробом, содержащим в себе отнюдь не останки.

Д р. (багровея). Что вы имеете в виду, сэр?

Я. Многое.

Я продолжил бы, но Артур меня остановил:

— Чарлз, Чарлз, не надо.

Потом он взял меня за руку и торопливо увел из аллеи.

Пока мы шли, свечерело; пылающий южноафриканский закат наполнял алым сиянием огромную столицу, отвечавшую ему глухим ропотом, и озарял ее исполинскую башню, стоящую средь величавых дубов, которые бесформенной массой чернели на фоне золотистого неба. Гавань вдали была усеяна бесчисленными белыми пятнышками парусов. Океан вздымался, прекрасный и грозный. Его мощный голос все крепчал. Звон бесчисленных ручьев совершенно заглушался этим неистовым ревом, и они струились по темнеющей земле средь сладостного покоя и благоухания. Довольно долго мы с братом стояли на террасе, целиком захваченные дивной картиной, пока наконец Кунштюк[27]не пришел напомнить, что выпала роса и на улице стало чересчур свежо…

Чарлз Уэлсли

18 июня 1830 года, Ш. Бронте

№ 3