Его губы оторвались от моих, но только для того, чтобы коснуться шеи. Я запрокинула голову, чтобы ему было удобнее щекотать дыханием чувствительную кожу. Рука сама собой оказалась на его затылке, пытаясь направить туда, где мне хотелось чувствовать прикосновения.

Кожа горела по всему телу, я вся горела изнутри. Я чувствовала его руки на своей спине, как они скользят по ткани блузки, как перемещаются и сжимают мою грудь, но этих ощущений не хватало. Слои одежды гасили львиную долю удовольствия.

— Ян… — прошептала я, но на этом запнулась.

Что я могла ему сказать? Как в дурном романе простонать: «Возьми меня»? Или как в пошлой порнушке: «Трахни меня»? Одно звучало глупо, другое — мерзко. Я не боялась идти до конца. Да что там боялась? Я хотела идти до конца и даже дальше, но внезапно оказалось, что не знаю, как сказать ему об этом. Я не была девственницей, но сейчас нервничала больше, чем в свой первый раз. То был сознательный эксперимент с хорошо знакомым мне парнем, который сам меня на это всячески уговаривал. Я испытывала скорее любопытство, чем желание и возбуждение. Возможно, поэтому физическая близость до сих пор не очень-то меня впечатляла. Но сейчас я заранее знала, что все будет иначе.

Норман выпрямился и посмотрел мне в глаза. Его собственные казались темнее, чем обычно. Один взгляд — и он все понял без всяких слов и унизительных просьб с моей стороны. Коснулся пальцами моих губ, потом скользнул вниз, по подбородку, по горлу к маленькой впадине внизу, между ключиц, задел кулон с изумрудом и наконец добрался до первой пуговицы блузки. Вскоре они все оказались расстегнуты. Только когда его пальцы вновь вернулись к ключицам и, едва касаясь кожи, тут же скользнули к низу живота, я вдруг подумала, что не рассчитывала на подобное развитие событий, а потому явилась к нему в самом обычном белье, которое было скорее удобным, чем красивым. Конечно, такая мелочь уже едва ли могла остановить меня. Или его, если уж на то пошло.

Однако в следующее мгновение он действительно остановился. Прежде, чем я успела что-то спросить, одним быстрым движением подхватил на руки. От неожиданности я охнула, обхватив его руками за шею.

— Что ты делаешь?

— На этот раз наконец именно то, что хочу, — с улыбкой сообщил он, ногой распахивая дверь спальни. — Кстати, спасибо, что наконец перешла на «ты». Я боялся, что ты опять начнешь «выкать», это совершенно сбило бы меня с настроения. Могло получиться неловко.

Я рассмеялась, испытывая огромную благодарность за эту шутку: она немного сняла напряжение и стерла границы, которые я до сих пор чувствовала где-то на уровне подсознания. А он уже осторожно отпустил меня, и я снова почувствовала ногами пол. Который тут же поплыл, стоило ему стянуть с меня блузку. Я поняла, что зря переживала за нижнее белье: его оно вообще не интересовало, ибо в считанные секунды я оказалась совсем без одежды, прижатая к поверхности огромной кровати весом его тела, такого же обнаженного, как мое. Наконец никаких преград между нами больше не осталось. Кроме виртуальных, на которые нам обоим сейчас было наплевать.

Он был нетороплив, но действовал уверенно. Он знал меня лучше, чем я сама себя знала. Его губы все время оказывались там, где я не ожидала их ощутить — бесстыдные, требовательные и нежные. Руки неизменно находили места, острее всего отзывавшиеся на его ласки. Словно он занимался со мной любовью не в первый, а в сто первый раз. Разумная часть меня поняла бы, что такое умение может быть только результатом большой практики, но разум оказался не приглашен на эту вечеринку. Только чувства. Если какие-то мысли и возникали в черепной коробке, то тут же таяли, когда он снова и снова срывал с моих губ стон удовольствия и тут же ловил его губами. Как бы сильно я ни жаждала разрядки, мне не хотелось, чтобы это заканчивалось.

Но каким бы неспешным ни был наш темп, все рано или поздно доходит до финала. Нет, я не увидела перед глазами вспышку Сверхновой, не разлетелась на осколки и не взорвалась цветным фейерверком. Я просто на мгновение задохнулась, впиваясь ногтями в кожу его плеч, захлебнулась вскриком, который не смогла удержать в себе, и впервые в жизни ощутила себя по-настоящему цельной. И просто неприлично счастливой.

Мысли появились позже. Ворвались в мой мозг скачущими дикими жеребцами. Я вспомнила, что совершенно забыла о том, о чем мама настойчиво не рекомендовала мне забывать с тех пор, как мне исполнилось тринадцать: о предохранении. Однако эту мысль я с легкостью отбросила в сторону, решив, что начну психовать по этому поводу не раньше, чем случится задержка. Если она случится.

От второй мысли отмахнуться оказалось сложней. Понравилась ли я ему? Было ли ему со мной так же хорошо, как мне с ним? Я, конечно, слышала, что мужчина свое удовольствие получает всегда, а женщина — как повезет, но удовольствие удовольствию рознь. Несмотря на все мои «свободные» взгляды, которые я однажды истерично излагала Норману, я во многом оставалась теоретиком и большим опытом похвастаться не могла. Что если я показалась ему «бесчувственным бревном»? Недостаточно страстной, недостаточно смелой?

В следующую секунду меня бросило в другую крайность: а что, если он разочарован не тем, что я недостаточно искусна в постели, а наоборот тем, что у меня есть предыдущий опыт? Ведь Нот пытался его разозлить, намекая на мою доступность и «испорченность». Я понятия не имела, насколько маги — особенно древние короли — ценят такую пикантную деталь, как девственность.

На фоне этих внутренних сомнений вопросы вроде «А что дальше?» звучали в моей голове гораздо тише. Как ни странно, про перстень я не вспомнила вообще ни разу.

Я машинально потянула на себя тонкое одеяло, укрывшись им до самого подбородка и повернула голову к Норману. Он лежал на спине с закрытыми глазами и только пока еще тяжелое, прерывистое дыхание выдавало, что он не уснул, едва все кончилось. Однако понять по его виду, что он сейчас думает обо мне, было нереально.

Я повернулась на бок, почти зарылась лицом в подушку и осторожно коснулась его плеча.

— Все в порядке?

Он открыл глаза и удивленно посмотрел на меня.

— В каком смысле?

— Ну… — растерянно протянула я, не зная, как сформулировать свой вопрос. — Ты не разочарован?

«Боже мой, — мысленно простонала я, — как же трудно, когда влюблена по уши. Говоришь ерунду, делаешь ерунду, в голове сумбур, в сердце вообще бардак».

Норман тоже повернулся на бок, глядя на меня со смесью удивления и любопытства. Он подпер голову рукой и посмотрел на меня сверху вниз, и я едва удержалась от того, чтобы натянуть одеяло до самой макушки.

— Разочарован — чем?

Я неловко пожала плечом, глядя куда угодно, только не ему в глаза.

— Тем, что… Как там Нот это сформулировал? Девочкой не была?

Секунды две он молчал, а потом тихо рассмеялся, неожиданно сгреб меня в охапку и поцеловал в висок.

— Таня, вообще-то я уже и сам давно не мальчик, чтобы обращать внимание на подобное.