– Вы заходите, пожалуйста, – сказал Игорь, с ужасом осознав уже постфактум, что красуется перед дамами в довольно потрепанном тренировочном костюме и шлепанцах, а в квартире полный бардак. Но отступать было поздно.

– Нет-нет, мы домой, – сказала мама. – Нам пора.

– Но… Вилька… понимаете, он мой друг. Я не могу просто так… Вы хоть бы чаю попили. – Игорь уже понял, что эти две женщины вознаграждения не возьмут. Но просто так, с одним «спасибо», он отпустить их никак не мог. Вилька тем временем пролетел в квартиру, и, задрав хвост, побежал к родной миске, где уже неделю лежал сухой корм. Мама неэстетично называла это «сушеными какашками».

Катина мама попыталась было протестовать, но девочка Катя деловито вошла в прихожую и сказала, что хочет писать и еще хочет чаю с конфетами.

– Вот-вот! – возмутилась мама. – Нашла повод распотрошить подарок!

Катя протопала внутрь в грязных сапогах, мама зашипела, что нельзя грязнить пол, Игорь сказал, что тут вообще-то грязно, можно в сапогах, но мама сказала, что приучает дщерь к порядку, а дщерь заныла, что сейчас описается Игорь стал искать хоть какие-то тапки… Потом пошел на кухню и обнаружил, что к чаю-то ничего нет, один хлеб, старое варенье – и все.

– Ничего, – сказала Катя, – у меня есть конфетки.

– Добилась своего, – буркнула мама.

– Ой, какая красота! – вдруг возопила Катя, увидев фарфоровых кукол, которых собирала мать Игоря.

– Нельзя! – взвизгнула мама. – Разобьешь! И вообще, почему не спрашиваешь разрешения? И почему без тапок?

Игорь рассмеялся:

– Пусть вон ту куклу возьмет.

– Это ваши?

– Да нет, мамины. Она умерла недавно.

– Извините, – сказала Катина мама.

Вилька с Катей занялись своими детско-зверскими делами, мама осталась за ними присматривать, а Игорь пошел готовить чай и переодеваться.

Чайник вскоре заливисто засвистел, и все четверо – двое женщин и двое мужчин – собрались у старого дубового стола. Попили чаю, глядя из огромного окна кухни в засыпанный снегом двор, и Игорь из болтовни девочки Кати, которую безуспешно старалась заглушить мать, узнал, что у нее на даче тоже есть три черных кота, но не совсем черных, а с белыми лапками, и что папа из Африки привезет ей сто фарфоровых кукол, что они были на елке и что они сейчас поедут домой, а там у бабы Оли есть большая белая собака.

Потом Катя сказала, что пойдет играть с куклой, и Игорь с Катиной мамой остались на несколько минут одни. Ей было лет двадцать семь. Впрочем, может, и больше. Не в Игоревом вкусе – темная шатенка, довольно симпатичная, но ничего особенного. И еще какая-то жесткая. А Игорь любил женственных мягких блондинок. Правда, волосы у Катиной мамы были великолепные – густые, длинные, почти до пояса.

– Извините, я не представился. Меня зовут Игорь.

– Эвтаназия, – ответила женщина.

– Ч-что? – ошалело спросил Игорь.

Женщина недоуменно посмотрела на него.

– Анастасия. – Она делала ударение на третье «а». – Довольно распространенное русское имя. А что?

– Я ослышался, – извиняющимся тоном произнес Игорь.

– Ну ладно, – решительно встала Дама Эвтаназия, как ее тут же мысленно окрестил Игорь. – Спасибо за чай, но нам пора.

Они вышли в большую комнату и только тут поняли, что Катя недаром утихомирилась – она спала, свернувшись клубочком, на старом кожаном диване, а под боком у нее довольно сопел кот Тэвильдо.

– Ч-черт, – прошептала мама, – теперь до пяти продрыхнет. – Она виновато посмотрела на Игоря. – Может, я ее разбужу?

– Нет-нет, пусть спит, ничего. Мы пока посидим на кухне. Знаете, у меня давно гостей не было. Вы не смущайтесь, – усмехнулся он, – я не маньяк и не коварный обольститель. Просто вы вернули мне Вильку.

– Я и не смущаюсь. К тому же вы не в моем вкусе. Мне блондины больше нравятся.

Игорь усмехнулся:

– У меня еще коньяк есть.

– Не надо. Хотите конфету?

– Ребенка обездоливать?

– Ради бога! Я Деда Мороза скоро оглоблей гонять буду! Понимаете, четыре подарка, куча шоколадок, она же все метет! Раз отравилась шоколадным дед-морозом, теперь вот диатез проявляется с пережора. Так что сделайте доброе дело, скушайте. Она не обидится. Она любит дарить подарки.

– Получать тоже, как я вижу. Папа ей всегда кукол привозит?

Анастасия ответила не сразу:

– Привозил. Папа у нас уже полгода как разбился на самолете. Мы ей не говорим. Рассказываем, что он работает в Африке и приехать не может. – Она чуть поджала губы. – Мы раньше тут поблизости жили, – сказала она. – Потом я не выдержала, переехала к свекрови, в Коньково. Я прихожу сюда иногда квартиру проверить. – Она вдруг нахмурилась, отвела взгляд в сторону. – Иногда мне кажется, что он там бывает. Не понимаю, почему такое ощущение. Но мне кажется, что он жив, но почему-то от нас прячется… Зачем? – Последнее – почти шепотом, непонятно кому. Она подняла взгляд на Игоря, криво улыбнулась, смахнула со лба прядь роскошных каштановых волос. – Простите.

– Знаете, – сказал Игорь, чтобы сменить тему разговора, – вы подождите. Я сбегаю в магазин, тут рядом! Есть очень хочется, – смущенно признался он. – Вот ключ. Если будете уходить – положите под коврик. Ладно?

Анастасия еще ничего не успела сказать, как он уже вылетел из дому, едва накинув куртку. В ближайшем магазинчике отоварился колбасой и сыром, взял печенья и молока для Кати, а потом надо было еще купить вина и фруктов…

– Ты торопись, болезный, – хмыкнул кто-то рядом. – Уйдет ведь. Упустишь! Армагеддоннн!

Игорь резко оглянулся. У магазина стоял подозрительно знакомый помятый мужик с хозяйственной сумкой, в которой позвякивали явно не пустые бутылки. А рядом с мужиком ухмылялся здоровенный ньюфище, черный, как душа злодея. И, непонятно почему, Игорь бегом бросился домой. Впрочем, женщины еще не ушли, хотя Катя уже проснулась и деловито сажала куклу верхом на Вильку. Кот возмущенно подмявкивал, но не сопротивлялся.

– Нам пора, – решительно заявила вместо приветствия Эвтаназия.

– А я тут принес…

– Нам пора. Катя, пошли одеваться.

Девочка с сожалением положила на диван куклу.

– Возьми себе, – вдруг сказал Игорь.

– Нет, нельзя! – снова возмутилась было мама, но Игорь покачал головой:

– Можно. Моя кукла Имею право подарить. Бери, это на Новый год.

Катя запрыгала и заверещала. А голосок-то у нее нехилый.

– Не ори! – прикрикнула мамаша.

Одевались они долго, с пыхтением и нытьем, но все равно не больше получаса. Игорь помог Анастасии надеть видавшую виды дубленку.