Ему позволили встретиться с психологом. Через десять дней после его ареста прокурор подписал обвинительное заключение. Теперь, после милицейского расследования, могло начаться настоящее судебное следствие.

Чикатило рассказал обо всем, начиная с первого убийства в 1978 году. Костоев обвинял его в тридцати шести убийствах. Он признался в совершении пятидесяти пяти так называемых «эпизодов» и рассказал о них во всех подробностях. Его расстройство памяти чудесным образом прошло.

Так Костоев получил ответы на все вопросы, которые задавал себе с тех пор, как ему поручили дело. Женщинам он предлагал деньги или выпивку. Лена Гансовская последовала за ним потому, что не могла найти нужную остановку автобуса и поверила симпатичному немолодому человеку, предложившему ей помощь. Мальчиков он заманивал обещаниями дать то, что им хотелось: лакомства, видеофильмы… А пятнадцатилетний Женя Муратов доверчиво согласился помочь полиному человеку отвезти на дачу тяжелые вещи.

Пятидесяти пяти убийств остались нераскрытыми только два: невозможно было найти трупы н установить личность жертв. Один «эпизод» суд отказался признать — за недостатком улик.

— Вы признались во всех «эпизодах»? — спросил Чикатило полковник Костоев в конце следствия.

— Во всех, во всех.

— Может быть, вы что-то утаили?

— Напротив. Могу вас заверить, что ничего не упустил, как бы для того, чтобы почтить их память, как на исповеди…

— По вашим показаниям и другим материалам следствия получается, что вами убиты тридцать четыре женщины и двадцать один мальчик. Все эти преступления имели сексуальный контекст?

— Трудно вот так сказать… В общем, я не делал разницы. Мне это было безразлично. Да, можно сказать, что эти убийства были совершены на сексуальной почве, а также в связи с гонениями, которым я подвергался. Дурным обращением. Меня били… И притесняли некоторые служащие. В таких условиях у меня возникло нервное истощение… А сколько раз хотели выжить из моего кабинета! И потом, было еще сексуальное голодание…

— Если вас, как вы говорите, притесняли, если это был внутренний протест, если вы не могли удержаться и не приставать ко всякому одинокому человеку, как получилось, что с 1979 года по сентябрь 1981 не было совершено ни одного преступления? Значит, вы могли сдержать себя? Остановиться?

— Надо вспомнить. Это было связано с работой и образом жизни. Я работал вместе с женой, никогда не оставался один…

— В каких общественных и семейных обстоятельствах вы находились в 1982 году, когда убили семь человек? Вы переехали…

— Главным образом, начались служебные командировки.

— И что же?

— Эти безумные переезды, всевозможные бредовые поручения.

— А убийство Б.? Вы не ехали в командировку, вы просто шли на реку купаться. А как насчет П.? Вы собрались в отпуск в Краснодар. А насчет С.? Вы шли навестить родственников. Вы понимаете, что все эти факты не увязываются с вашими объяснениями?

— Я все же передвигался с места на место, даже если это не была командировка.

Во время следствия Чикатило старательно пытался изобразить себя жертвой обстоятельств, уверял, по будто у него не было намерения убивать, даже в ту минуту, когда вел в лесную чащу очередную жертву.

— Иногда, — объяснил он Костоеву, — нам случалось пройти пять километров лесом. И вдруг со мной это начиналось: сухость во рту, дрожь…

— Но вы ведь уводили своих жертв с намерением убить?

— Конечно, — признал он наконец. — Так и было. И убивал. Я думаю, это укоренилось таким образом в моей душе, я стремился освободиться от чувства сексуальной неудовлетворенности. Я уводил их с этой целью, но отчетливо не формулировал, будто делаю это для того, чтобы убить. Просто, как только я видел одинокого человека, мне сразу хотелось увести его в лес.

— По какому принципу вы выбирали жертву? Возраст? Физические данные?

— Я не придавал этому значения.

— Если вы не выбирали, как объяснить, что, когда вас охватывала «дрожь», вы ни разу не напал на мужчину или женщину лет пятидесяти? Вольте того, почти все женщины, которых вы уводи ни, были бродяжками или умственно отсталыми. Значит, выбор был?

— Гак получалось. Это они шли за мной.

— Вы их искали?

— Нет, я не искал себе жертву. Я бродил как затравленный волк.

— Но ваши коллеги утверждают, что вы не могли усидеть на месте.

— Я и не спорю с этим.

— Значит, вы искали себе жертву?

— Да, выходит, что так. Да…

* * *

Следствие по делу продолжалось два с половиной года. Результаты работы Костоева и его помощников уместились в две сотни томов. Все «эпизоды» проверены, факты подтверждены документально. Порой Чикатило сам вел следователей на места убийств, о которых даже не было известно. Список жертв все увеличивался, жестокость и зверство, с которыми он истязал несчастных, поражали даже видавших виды сотрудников. Убийца и насильник понимал: избежать смертной казни он может, только демонстрируя безумие.

В Институте общей и судебной психиатрии имени Сербского обычная экспертиза занимает четыре недели. Чикатило продержали три месяца. И признали ответственным за свои поступки.

Его адвокат Марат Хабибулин тем не менее не отказался от единственно возможной линии защиты и потребовал независимой психиатрической экспертизы. И не без оснований: поведение Чикатило во время процесса и даже после него (как доказывает его последнее письмо) заставило многих усомниться в его психическом здоровье.

Во время слушания дела главным вопросом была не вина подсудимого, в которой никто не сомневался, но его психическое здоровье. Многие газеты то и дело употребляли применительно к нему выражения «оборотень» и «вампир». За этим стояло неосознанное желание отрицать его принадлежность к человеческому обществу. Другие считали его человеком, «одержимым силами зла». Дьявольское вмешательство — такая вещь, с которой ничего не поделаешь и которая может опутать любого человека. Большинство же просто считали Чикатило сумасшедшим. Вполне серьезно рассказывали, будто японцы предлагали большие деньги за возможность исследовать его мозг. Почему японцы? И почему, собственно, надо интересоваться именно мозгом Чикатило, а не других, не менее омерзительных серийных убийц? Но статус сумасшедшего никоим образом не мог отвести от него смертную казнь. Даже во Франции, где смертная казнь отменена с 1981 года, значительная часть населения с трудом допускает, что преступник, страдающий психическим расстройством, может сменить тюрьму на психиатрическую клинику.

В мае 1992 года, во время телепередачи, министр юстиции Николай Федоров заявил, что он против смертной казни, но воздержится требовать ее отмены, потому что сознание народа пока не готово к этому.