Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одно имя бросилось ей в глаза. Морган Форд. Она увидела его еще раз несколько страниц спустя, а потом еще; оно притягивало ее взгляд как магнитом. «Скромный медиум Морган Форд будет энергично отрицать, что часто устраивает сеансы в своей квартире на Корнуолл-Гарденс».
«Скромный». Ей понравилось это определение. Она вытащила справочник с полки, открыла нужную страницу. Сняла трубку, прислушалась к потрескиванию, потом к гудению, ожидая щелчка снятой параллельной трубки. Смотрела на панель – не загорится ли на ней еще один огонек. Но ничего такого не случилось – никого на линии, кроме нее. Она набрала номер и замерла в ожидании.
Тон ответившего голоса удивил ее. Она почему-то предполагала услышать добрый, теплый, открытый, а услышала холодный, раздраженный, что еще больше подчеркивал валлийский акцент. Она думала, он скажет: «Да, Алекс, я ждал вашего звонка. Знал, что вы позвоните, духи известили меня». Но вместо этого услышала:
– Морган Форд. С кем я говорю?
Имя. Не называй ему своего имени. Придумай какое-нибудь.
– Я надеюсь, вы не возражаете, что я позвонила вам в такой поздний час, – нервно проговорила она, все время прислушиваясь – не снимут ли где-то рядом трубку. – Для меня это очень важно.
– Кто вы, будьте добры?
– Мне необходима помощь. Встреча с медиумом. Извините, вы медиум?
– Да, – ответил он крайне раздраженным голосом.
– Можно ли к вам подъехать?
– Вы хотите провести сеанс?
– Да.
– У меня клиент отказался от сеанса в понедельник в десять утра, если вас это устроит.
– А завтра у вас нет никакой возможности меня принять?
– Завтра? – Его голос прозвучал негодующе. – Ни малейшей, к сожалению. В понедельник… а если нет… тогда только в мае, к сожалению. Дайте-ка я уточню. Четвертого мая.
Четвертое мая… Алекс опять уставилась на календарь. Что это было? Что это было, черт побери?
– Нет, давайте тогда в понедельник.
Донесся звук подъезжающей на скорости машины. Она остановилась у здания. Раздался хлопок двери, собачий лай.
– Позвольте узнать ваше имя?
– Запишите… – Она помедлила. Как назваться? – Шуна Джонсон, – сказала она наугад.
Ей показалось, он уловил обман в ее голосе, повторяя имя, словно почувствовал, что она лжет, и это смутило ее.
– И позвольте номер телефона?
– Я…
Не давай ему номера, по которому он мог бы позвонить и узнать твое имя, подсказало чутье. Не нужно, чтобы у него были даже малейшие ниточки. Алекс посмотрела вокруг в поисках подсказки, прочла слова «Юго-восточные бизнес-системы» на подставке монитора и назвала ему номер, напечатанный под надписью.
– До понедельника, – сказала она.
– До свидания.
Ей не понравился его голос – он, казалось, был вовсе не рад звонку. Алекс напомнила себе, что сегодня суббота, уже половина одиннадцатого вечера. Она бы тоже не порадовалась, если бы кто-нибудь позвонил ей в такое время и спросил, не примет ли она к рассмотрению рукопись.
Послышалось резкое дребезжание. Господи боже, кто-то пытается открыть дверь.
Алекс огляделась, ничего не увидела. Звук повторился, где-то далеко внизу. И снова лай собаки. Она подбежала к окну, посмотрела вниз. Какая-то машина наполовину заехала на тротуар, рядом стоял взволнованный Филип Мейн и смотрел вверх.
Уже? Как он мог так быстро приехать? Повозившись с оконной защелкой, Алекс отперла ее, открыла окно, посмотрела вниз. Нет, он не смог бы приехать так быстро. Слишком уж быстро.
– Алекс, что с тобой?
Время исчезало куда-то целыми ломтями. Что происходит? Что, черт возьми, происходит?
– Алекс? Мне сломать дверь?
– Нет, – слабым голосом ответила она. – Я дам тебе ключи.
Она бросила вниз ключи, увидела, как он отскочил в сторону, услышала звон металла об асфальт.
Вздохнув с облегчением, она прошла по своему кабинету. За дверью раздалось рычание; открыв, Алекс увидела небольшого черного бультерьера. Пес стоял, агрессивно обнажив зубы, с его черных десен капала слюна. Он издавал глухой рык.
По лестнице прозвучали быстрые шаги, и на площадке появился Мейн – растрепанный и тяжело дышащий.
– Блэк! – крикнул он. – Фу!
Пес злобным взглядом смотрел на Алекс, ожидая команды «Фас!».
– Блэк!
Пес неохотно отступил.
Мейн протянул руки, положил ей на плечи:
– Как ты?
– Ничего, все в порядке.
– Я решил приехать сам. Что с тобой? Что случилось?
Алекс посмотрела на него, и слезы хлынули ручьем.
– Не знаю, Филип, я не знаю, что происходит.
– Господи. – Он порылся в кармане, вытащил носовой платок. – Ну, ты никуда не годишься.
– По телефону… Я услышала кого-то по телефону.
– Там?
Она кивнула и взяла платок.
– Извини, он немного несвежий.
Она сжала платок в руке, промокнула глаза. Он подвел ее к дивану, и они оба сели. Порывшись в кармане, Филип вытащил пачку сигарет. Она посмотрела на собаку – та огляделась без всякого интереса, потом засеменила из комнаты.
– Когда я тебе звонила, кто-то снял трубку.
– Сейчас здесь никого нет – я осмотрел все, пока поднимался. Все окна заперты, насколько я вижу. Ты уверена?
Она кивнула.
– Это не могло быть какое-то ошибочное соединение, совсем с другого номера?
Она уставилась на него.
– Мне казалось, это где-то совсем рядом.
– Что «это»?
– Ну, человек, не знаю кто.
Мейн предложил ей сигарету.
– Что ты здесь делаешь в такой час в субботу?
– Мне… мне понадобился твой телефон… дома его у меня нет. Извини… потревожила тебя?
– Не больше, чем тот парень из Порлока потревожил Кольриджа. Ты, возможно, лишила человечество величайшей поэмы всех времен… я как раз собирался ее написать…[14] – Он улыбнулся.
– Извини. Не понимаю, что происходит.